внуки. Денис был младше сестер на пятнадцать лет. Когда он собрался в Москву после школы, мама сказала «Не отпущу» и не отпустила. Он, правда, все равно уехал, но первые годы она звонила ему почти каждый день, хотя бы на одно слово, чтобы услышать его голос, и комендантша колотила с утра пораньше в дверь и орала: «Иванова Зина! Вас там на проводе!» Мама все эти годы посылала ему нужные и ненужные вещи и деньги…
Теперь, когда Денис с Оксаной жили совсем хорошо, не очень было понятно, как поступать с деньгами. Отсылать их маме обратно? Сляжет с сердечным приступом. Копить? Как в этой стране можно что-то копить, особенно такие суммы? Покупать что-то? Кощунственно – что он может купить на мамины четыреста рублей? Две бутылки хорошего немецкого пива и пакет сушеной тараньки? Иногда Денис сам покупал матери лекарства, одежду и посылал ей. Но Вера Мартыновна каждый раз очень хитро находила повод, чтобы забраковать его подарки: пальто оказывалось ей мало, лекарство – не то, чай она такой не пьет и конфеты вредны для крови. Так, чтобы у сына не возникало больше мысли тратить деньги на нее.
– Помнишь старинную восточную легенду? – спросила, вздохнув, Оксана и отложила журнал. – У одной матери был сын. Сын влюбился в красивую и очень своенравную девушку. Девушка сказала: «Если любишь, принеси мне сердце своей матери». Неразумный сын пошел, вырвал сердце из груди матери и поспешил к любимой. Так спешил, что споткнулся и упал по дороге. Сердце выпало из его рук, ударилось об землю и со стоном проговорило: «Сынок, тебе не больно?»
– Оксан, но я же никак к этому не причастен, к тому, что моя мама…
Денис махнул рукой.
– Да я просто о любви говорю, Денис. О невероятной материнской любви, больше ни о чем. Ты действительно тут ни при чем. Она не видит и не знает, какой ты на самом деле. Иногда я думаю: хорошо, что у меня дочка. Дочерей все-таки любят не так безумно и слепо.
– А ты знаешь, какой я? – осторожно спросил Денис и услышал, как на сей раз мобильный заиграл у Оксаны.
– А вот мы сейчас и узнаем, – проговорила Оксана, взглянув на определившийся номер.
У Дениса отчего-то неприятно заныло в груди. Оксана, конечно, пошутила, но уж очень сосредоточенно при этом сказала «Алло. Доброе», да еще встала и отошла подальше.
– Еще раз повторите, чуть медленнее. Поняла. Я поняла. Очень хорошо, – сказала Оксана так, что было ясно: она имела в виду «очень плохо». При этом она так странно взглянула на Дениса…
«Ну всё, мне теперь будет мерещиться всякая ерунда», – подумал Денис и тем не менее не мог заставить себя не слушать, что говорит Оксана. А та отвечала кому-то все так же односложно и жестко:
– Сколько? Какой срок, приблизительно? Понятно. Продолжайте. Всё то же… – кивнула она, метнув при этом на Дениса какой-то, как ему показалось, затравленный взгляд.
Чтобы не смотреть и не слушать, Денис подошел поближе к бассейну, где по-прежнему плескалась Маргоша.
– Пап, смотри, какие у меня руки стали! – радостно закричала она, показывая ему отмокшие ладошки. – Почему, а?
– А