21 мая 1920 года
<…> Чувствую себя глубоко подавленным и несчастным. Криза не будет целый месяц, а он здесь – мой единственный друг. Впервые за три года соскучился по дому. <…> Понимаю, как мало все это значит, – и в то же время как ужасно много. Все мы плывем по воле волн; цели, которые мы перед собой ставили, давно позабыты. Мы все, в сущности, живем ради каникул и одним этим вполне счастливы. Однако бывают дни, подобно сегодняшнему, когда мы настолько физически и морально истощены, что не задумываться не можем. А ведь «только мысль – дорога в ад прямая»[34].
Пятница, 28 мая 1920 года
<…> Читаю «Нового Макиавелли»[35] – нравится мне куда меньше, чем ожидал. Герберт Уэллс помешан на сексе. Сначала от этой одержимости испытываешь шок, потом она начинает действовать на нервы. Равно как и его хладнокровный самоанализ. Завтра, слава Богу, – в Личпоул.
Четверг, 10 июня 1920 года
Завтра наша сборная сыграет в крикет со сборной Тонбриджа[36]. Нелепое благоговение школы похуже перед школой получше – отвратительно! Среди прочего, нам предписано в субботу утром в присутствии тонбриджцев усердно распевать гимны в часовне. Снобизм – вещь здоровая, но всему же есть предел.
Суббота, 12 июня 1920 года
Мы все либо пишем, либо рисуем наши жизни. Одни рисуют ее карандашами, вяло и робко, карандаш то и дело ломается, и приходится брать другой или же стирать нарисованное, отчего на бумаге остаются грязные пятна. Другие рисуют тушью – твердой, уверенной рукой; их работа часто никуда не годится, нередко выглядит нелепо, смехотворно, но всегда закончена и целенаправленна. Третьи пишут в цвете, краски – яркие, богатые – кладут их мощными, размашистыми мазками. У одних композиция беспорядочная, случайная, главная тема теряется, растворяется в ненужных и бессмысленных деталях. Картина в целом представляет собой запутанный и бессвязный лабиринт. У других же – немногих избранных – композиция выстроена и продумана до мелочей. В ней нет ничего лишнего. Все самые незаметные изгибы причудливой конструкции составляют единое целое, «работают» на главную тему, в такой картине слабых мест нет.
Вторник, 15 июня – суббота 19 июня 1920 года
Любя себя, человек создал Бога по своему образу и подобию. Он счел себя безупречным существом – и придумал идеального гения, который мог бы его создать. Он обнаружил, что слаб, – и придумал идеального гения, чьей мощи он мог бы вверить себя и сказать: «Господь – на небесах, и с миром, стало быть, все в порядке»[37].
Вот какая мысль посетила меня на днях. <…>
Хотелось бы написать оду «О бессмертии». Могло бы получиться забавно, но я с искушением справлюсь.
Пятница, 25 июня 1920 года
Приезд с инспекцией «вселяет оптимизм». Было жарко, утро тянулось бесконечно, скоблили полы, пахло «Брассо»[38]. В заключение лорд Хорн произнес речь – олицетворение всего того, что отличает «старую школу». Приятный старикан, настолько