Олег Овчинников

Семь грехов радуги


Скачать книгу

Две пигалицы через проход от нас послушно захихикали. Самаритянин с доброй улыбкой посмотрел в их сторону. Под его взглядом пигалицы сразу притихли. – Хотя на самом деле смешного мало. Каждому из вас в той или иной степени знаком текст десяти заповедей, кто-то слышал краем уха, кто-то читал вполглаза, но вспомнить их сейчас, все десять, не сможет, наверное, никто.

      В это время слева от меня раздалось нарочито-негромкое:

      – Не лги! Вернее, не лжесвидетельствуй. А также Бог един и не сотвори себе кумира, кроме Бога, имя которого не поминай всуе. Почитай отца с матерью и день субботний. То есть, в российском варианте, учитывая, что неделя начинается у нас на день позже, чем во всем мире, воскресный.

      Писатель перечислял заповеди монотонно, глядя в пол. С моего места было видно как он один за другим загибает пальцы.

      – Ученый малый! – похвалил самаритянин, изгибом бровей выражая приятное удивление. – Но педант…

      Руки, на которых кончились пальцы, сжались в кулаки.

      – Копирайт – Пушкин! – процедил со злостью мой сосед и на некоторое время умолк.

      – Так вот, за редким исключением, – самаритянин шутливым поклоном выделил писателя из неплотной массы зрителей, – никто из здесь присутствующих не в состоянии вспомнить все десять заповедей. Что уж тогда говорить об их соблюдении… – Вздохнул тяжело, придавив бабочку оперного певца подбородком. – То же самое со смертными грехами, хотя их всего-то семь. Ну, похоть, ну алчность, а что дальше?

      Повисла пауза. Некоторые сосредоточенно пытались вспомнить. Писатель просто молчал. С вызовом.

      – Чванство? – робко предположила Маришка.

      – Вот-вот, – рассмеявшись, покачал головой самаритянин. – Оно же гордыня. Кроме того – это вам для общего развития – к грехам отнесены чревоугодие, леность, ярость и зависть. – Он помолчал, испытующе разглядывая зрителей. – Запомнили?

      Зал прореагировал нестройно и неоднозначно.

      – А теперь забудьте! – блеснув белозубо, разрешил самаритянин и подмигнул по очереди одним и другим глазом. Вид у него при этом стал заговорщицкий. – Все забудьте. И заповеди, которые как приняли две тысячи лет назад в первом чтении, так с тех пор и не пересматривали. И грехи, которые непонятно кто и за что назвал смертными. Было, конечно, в притчах Соломоновых упоминание о семи человеческих пороках, которые ему лично, Соломону то есть, глубоко несимпатичны. Но придавать им статус смертных грехов – это, мягко говоря, чересчур. А поговорим мы с вами лучше о семи смертных заповедях.

      Писатель присвистнул и заметил, изображая восхищение:

      – Unbelievable!

      Самаритянин сделал шаг к покинутой хозяином ударной установке, подобрал с пола барабанную палочку и наотмашь ударил по тарелке. От медного звона заложило ухо.

      Самаритянин, вежливо улыбаясь, попросил уважаемых слушателей соблюдать тишину, пожалуйста. Затем продолжил:

      – Да, да, я не оговорился, а вы не ослышались. Семи смертных заповедях. Почему семи? – спросите. А потому что мозг человеческий так устроен, что