того, имеет смысл проверить на конкретном материале нашей повседневной жизни предположение, сделанное М. Левис, о том, что высокая степень индивидуализации современного человека повышает вероятность проявления стыда: «Наша культура сильнее подвержена стыду с тех пор, как мы стали стремиться к личной свободе и нарциссизму. Современный индивид, будучи и субъектом, и объектом, чаще испытывает чувство стыда. В то же время, мы освободились от религиозных институтов, которые могли абсорбировать стыд, поэтому у многих из нас отсутствуют механизмы, гарантирующие прощение. Если такой современный индивид терпит неудачу, то и отвечает за это он сам и стыдится поэтому больше»[71].
Причин для «угрызений совести» так же, как для страха и стыда, в наше время – не меньше, чем в прежние времена: индивид все чаще берет на себя ответственность за то, что происходит вокруг него, в мире, и отвечает он не перед кем-то, а перед собой, но «угрызения совести» – это и есть переживания «суда» над самим собой с точки зрения самой ценности, а не социальной группы (в отличие от стыда). Важно еще и то, что в современном обществе много мигрантов – географических и социальных – тех, кто вышел из прежней своей социальной группы и вошел в состав другой, но еще «не обжился» в новой для себя социальной группе. Для таких людей именно «угрызения совести», а не стыд, выступает основным регулятором в ситуациях нравственного выбора. Еще в большей степени касается это маргиналов – тех, кто находится на границе различных социальных групп.
Для освещения проблем в изучении переживаний страха, стыда и совести одной монографии, по моему мнению, будет явно не достаточно. Вот почему я решил ограничить «поле исследования» данной монографии переживанием стыда. Предпочтение в исследовании именно этого переживания, а не страха или «угрызений совести» (вины), обусловлено важной ролью стыда в нашей жизни. «В современном мире интерес к исследованию стыда нарастает. Его называют "главным феноменом нашего времени, основным и преобладающим условием индивидуальной и социальной жизни в позднем капиталистическом обществе"[72]» – данная идея М. Мелкой[73], по моему мнению, имеет самые серьезные основания. Но в дальнейшем мною обязательно будет рассмотрена – хотя бы в общих чертах – взаимосвязь всех трех переживаний – страха, стыда и «угрызений совести» – друг с другом.
К вопросу об актуальности исследований такой эмоции, как стыд, с помощью социальной теории
Опираясь на результаты философского осмысления страха С. Кьеркегором[74] и М. Хайдеггером[75], Ж.-П. Сартр «разрабатывал тему стыда как базовой эмоции, которая имеет философское измерение»[76]. Примерно в это же время о стыде размышляет еще один философ-экзистенциалист – Г. Липпс[77], который, указывает О. В. Больнов, наделяет стыд «функцией, совершенно сходной с той, какая была присуща в предыдущей фазе экзистенциальной философии страху…