было недостаточно, чтобы, подобно центральному дереву, в кроне которого находился сейчас Тео Смолик, выступить над желейным веществом. Еще там виднелись темные силуэты и светящиеся сгустки, висящие на разной высоте, какие-то трубы и коконы, будто сотканные из ваты.
– Как добраться до капитана? – спросила Арлея. – Дикарки его туда затащили. А нам что делать? По-моему, эти... эти существа, медузоиды с кальмарами, не очень-то злобные. Просто войдем внутрь, до дерева доберемся, поднимемся, залезем по нему как-нибудь... Вот там уже придется с людьми разбираться, с серапихами то есть, которые вокруг Тео расселись. Но как-нибудь справимся, у нас ведь оружие. Заберем капитана, спустимся и уйдем. Никто нам ничего не сделает, правильно? – Она поглядела на спутников. Боцман с виду оставался спокоен, а вот у юнги лицо было серым. – Эрл! – повысила голос девушка. – Слышишь? Слышишь, что я говорю?
Он повернул к ней голову, при этом не отрывая глаз от плоского прозрачного тела, быстро плывущего мимо в потоке желтого света.
– Ваша милость... – пробормотал юнга, с ненавистью глядя на загадочное существо.
– Эрл, не вздумай бросаться там на них! Я понимаю, тебе не нравится, но... Короче, иди за мной, за нами с Лигом, и никого не трогай. Понял? Ты понял?
– Ага, – промямлил он наконец.
Кивнув, Арлея развернулась к прозрачной горе. До того места, где световой туман густел, оставалось совсем недалеко. Взявшись за рукояти пистолетов, она вздохнула и сделала шаг. Но второй сделать не успела.
Пещеру озаряли большие, размером с человеческую голову, прозрачно-зеленые наросты, кругами растущие на своде. Под ними стояли хижины из веток и камней, лежали тела мертвых рабов и надсмотрщиков.
Уги-Уги присел под хижиной, осторожно выглядывая из-за угла, затем вскочил и перебежал к возвышению из глыб, уложенных неподалеку от каменного строения, в котором, насколько помнил монарх, обитал Лан Алоа.
На круглом алтаре был распят надсмотрщик-метис: запястья и ступни пробиты железными штырями, концы которых глубоко вошли в мягкий камень. Уги-Уги окинул мертвеца быстрым взглядом, посмотрел назад, на разрушенные ворота, через которые проник в пещеру, и тяжело полез на алтарь. Темно-синие телеса заколыхались, беглец мучительно скривился, вытянувшись на цыпочках, но не смог дотянуться до свисающего со свода большого округлого кисляка. Глянув под ноги, монарх упер ступню в грудь мертвеца, приподнялся, вторую ногу поставил на живот. С трудом балансируя, вскинул пухлую ручку и кулаком ударил по кисляку, с которого сочился зеленый свет, сбил его на пол. Соскочив, монарх упал на колени и принялся пожирать кисляк. Тот был большим, сочным и пищал на зубах, а по вкусу напоминал мякоть парусного моллюска, политую добытым из тростника сахарным сиропом.
Чтобы утолить голод, Уги-Уги понадобился бы десяток таких моллюсков, да еще и полная тарелка вяленых этикеней, но, по крайней мере, у него перестала кружиться голова и прошла жажда. Когда он уже дожевывал последние