гордость, когда их с натужным воем и скрежетом коробок передач обгоняли «жигули»: до революции 1959 года на Кубу везли машины из Штатов, а после – из СССР. Тюнинг «жигулей» напоминал о традициях автомобильных дизайнеров Северного Кавказа.
Радио «линкольна» обволакивало старых приятелей барабанно-гитарной паутиной румбы. Солнце поднималось всё выше и начинало припекать. Одинцов откинулся на сиденье и сквозь зеркальные очки молча разглядывал придорожные пейзажи. До чего ж тут хорошо! Живи и радуйся… Надо было начинать разговор, но врать не хотелось, а мудрый Родригес не задавал вопросов – он ждал, когда гость сам объяснит своё внезапное появление. Наконец, Одинцов собрался с духом, и тут зазвонил смартфон.
– Миленький, – сказала Ева по-русски, – я во Флориде.
Связь была плохая, и Одинцов решил, что ослышался.
– Во Флориде?! Зачем? Я же просил тебя оставаться на месте и никуда…
– Я во Флориде со вчерашнего вечера, – повторила Ева. Похоже, она тоже плохо слышала и к тому же торопилась. – Перезвоню позже и всё расскажу. Так надо.
Одинцов задумчиво глядел на умолкший смартфон. По его плану Еве действительно предстояло перебраться из Нью-Йорка к мексиканской границе, но как она догадалась – раньше, чем Одинцов дал команду? И почему спешила? Почему звонила в такую рань и кто мешал ей говорить? Сейчас их с Одинцовым разделяли всего четыреста километров – правда, это была водная ширь Флоридского пролива. В любом случае предварительный план предстояло срочно корректировать.
Из короткого разговора на русском Родригес понял только, что речь про Флориду, и перестал улыбаться. Он ещё некоторое время подождал объяснений, а после сам нарушил молчание:
– Итак?
– Это личное дело, Рауль, – сказал Одинцов. – Можно сказать, семейное. Моя женщина в опасности. Я должен встретиться с ней как можно скорее. На подготовку времени не было. Совсем. Как только возникли проблемы, я сразу полетел сюда. Деньги есть, американской визы нет. Что скажешь?
Родригес помолчал, разгладил усы и сказал:
– Мне нужна неделя. За неделю я соображу, как перебросить тебя на Флориду. Дай мне неделю или полторы.
– Слишком долго. Мексиканцы днём пришлют визу. Я лечу с Кубы на Юкатан, оттуда добираюсь до границы со Штатами, а дальше – как в лучшие времена.
– В лучшие времена мы были намного моложе, – откликнулся Родригес и поскрёб в седом затылке. – Мы не прорывались в Штаты через границу с Мексикой, и на границе не было стены.
Одинцов добавил:
– И дома нас не искала полиция. Я не имел права улетать из России. У тебя ведь компьютер есть? Надо карту посмотреть. И срочно найти окно на границе, ближе к Флориде.
Родригес снова улыбнулся, и улыбка была шире прежнего.
– Vale más paso que dure, y no trote que canse, – на родном языке сказал он в том смысле, что лучше двигаться медленно, зато верно, и тут же прибавил газу.
Одинцов не прогадал, обратившись к Родригесу.