Многие в Совете считают, что она служит только одной цели – твоему успеху в политической борьбе.
Первый стратег тонко усмехнулся. Но он и не думал оправдываться. Его лицо приняло надменное выражение.
– Все верно, это делается ради популярности. Я не знаю другого способа заслужить любовь простого народа в мирное время. А разве Кимон не раздавал деньги? Поэтому и считался всеобщим любимцем.
– Это не спасло его от изгнания, – заметил Ламах.
– Как друга лаконян, – парировал Перикл. – Афиняне не простили ему предательства. Не помогли даже его грандиозные строительные планы. Но он богат, а деньги открывают любые ворота. Так что если я не хочу потерять любовь народа, то должен раскошелиться. Личных богатств у меня нет, но я не вижу ничего плохого в том, чтобы пользоваться государственной казной. Мне это еще Дамон советовал.
– Ты и Фукидида отправил в изгнание.
– Не я, а Народное собрание. Не надо было обвинять меня в растрате фороса[82], – снова усмехнулся Перикл. – Я у казначеев Парфенона тоже средства брал. Как раз ими Фидию и платил за статую Афины Партенос. Все знают, что я возвращаю долги! Поэтому граждане встали на мою сторону при голосовании.
Первый стратег потянулся к виночерпалке, налил вина себе и товарищам.
Когда все выпили, Гагнон заметил:
– В Совете пятисот ходят разговоры о том, что нужно потребовать от тебя финансовый отчет. Поговаривают и о штрафе.
– Пусть! – набычился Перикл. – Четыреста шестьдесят талантов фороса – это огромные деньги. Большая часть идет на содержание армии и флота. Я могу отчитаться за каждый обол. Остаток на что хочу, на то и трачу… Да хоть на украшение Афин! Разве Новый Парфенон не великолепен? Благодаря Калликрату, Мнесиклу, Иктину и Фидию Акрополь преобразился. Что в этом плохого? Ведь хороший скульптор или архитектор дает ежедневную работу дюжине фетов – камнетесам, грузчикам, возничим, матросам… Отличная идея была у Кимона – возвести Длинные стены, но он успел только насыпать гравий, а закончил работу я. Вы знаете, что Фалерская стена себя не оправдала, поэтому мне пришлось построить Среднюю стену к Мунихию. Теперь в случае войны со Спартой мы сможем на суше ограничиться защитой этих стен, а основной удар нанесет флот. Флот – это залог будущего благополучия Эллады, так что никто не смеет упрекнуть меня в том, что я заливаю деньгами арсеналы и верфи Пирея… А праздники? Только не говорите мне, что прошлогодние Панафинеи выглядели невзрачно – я потратил на них шесть талантов. Шесть!
Перикл для убедительности показал цифры на пальцах. Он добился того, чтобы собеседники слушали, не перебивая.
– Празднества, жертвоприношения, театральные представления, состязания, бани, гимнасии, палестры… Все это символы процветания и могущества Афин не только как столицы Греции, но и как центра Делосской симмахии. Я трачу на строительство в год триста талантов и буду тратить еще больше, при этом доход государства – всего тысяча. Плюс,