губу.
– Плыл в Афины, но в Миртойском море попал в шторм. Корабль потерпел крушение… Выжили несколько человек. Неделю мы сидели на голой куче камней, пока нас не сняли фасосские пираты. Они не стали разбираться, кто мы и откуда, – продали перекупщикам рабов, те отвезли нас на Хиос. Потом меня купил хозяин афинского эргастерия… Я бежал. Укрылся в Пирее, хотел пробраться на корабль, который плывет в Византий или Гераклею. Дальше вы знаете…
– Почему ты покинул Фракию?
– Долгая история.
– Ничего, у меня есть время, – Перикл недовольно дернул головой.
– Тогда начну сначала… Отец передал корону мне, но Ситалк с этим не смирился и устроил переворот. Я решил, что не буду проливать кровь одрисов. Мы заключили мир. Он отправил меня на Стримон к бизалтам, нашим союзникам… Теперь мы с ним снова враги.
– Причина?
– Ситалк не простил мне чеканку монет, решил, что я готовлю восстание… Это моя ошибка.
– А ты готовил?
На скулах Спарадока заиграли желваки.
– Сейчас это неважно.
Перикл поскреб щеку.
– В общем, так… То, что ты брат Ситалка, у тебя на лбу не написано. Я подумаю, как это проверить. Жить будешь в эргастуле[50]. Тебя будут хорошо кормить и выпускать на свежий воздух. Но если соврал – берегись…
День спустя из десяти городских ворот во все стороны разбежались скороходы. До конца месяца антестериона по дорогам Аттики к Афинам тянулись фракийцы – метеки[51], рабы, вольноотпущенники.
Демархи получили приказ без проволочек направлять всех фракийских мужчин, записанных в реестр, в афинский булевтерий[52], выдав каждому дорожное пособие.
Перикл решил не посылать гонцов на Кикладские острова и к берегам Ионии – время дорого…
2
Наступил элафеболион[53].
Когда Перикл вошел в зал заседаний булевтерия, фракийцы поднялись с мест.
– Вы меня знаете?
– Знаем! Знаем! – зашумели делегаты.
Гул голосов отражался от стен из паросского мрамора.
– У меня к вам нет претензий, – гремел с подиума Перикл. – Ваша судьба в руках демархов. Тех, кто честно трудится и платит подати, мы уважаем, им открыт путь в наше общество. Среди вас есть рабы, но таков закон: вы пошли на нас с оружием в руках и теперь за это наказаны. Но я собрал вас не для того, чтобы рассказывать то, что всем и так известно. Посмотрите внимательно на этого человека и скажите, кто он.
На подиум вышел чубатый мужчина.
Зал ахнул:
– Спарадок!
И вдруг начал скандировать:
– Залмоксис! Залмоксис!
Перикл сначала растерялся, но потом вспомнил, что это имя верховного божества фракийцев. Кажется, они называют его богом медведей. Варвары подтверждали, что назначение Спарадока царем одрисов благословил сам Залмоксис.
Внезапно Спарадок поднял руку. Зал затих. Одрис начал говорить по-фракийски. Пританы двинулись к нему, чтобы увести с подиума, но Перикл показал жестом: пусть говорит.
Речь оратора была короткой – всего