ними, сбились в кучу. Сильно робеют, подумал Маркел, ну да это не беда, робких легче караулить, потому что они не разбегаются. И Маркел ещё долго сидел у борта и поглядывал по сторонам. Но ничего приметного не виделось, ветер дул ровно, в паруса, гребцы мерно гребли. Когда начало темнеть, свернули к берегу, причалили, учредили табор, выставили караулы, развели костры и кашеварили. Ночь прошла тихо, никто к ним не лез, и утром они двинулись дальше.
Прошли мимо Камы. Теперь, вместе с камской водой, Волга стала ещё шире, берега её стали уже почти совсем не видны, и Кирюхин приказал держаться высокого, правого берега. Потом, на следующий день, остановились возле Тетюшей, оставили им пять кораблей с разным добром и пошли дальше. Шли ещё четыре дня, никто к ним не цеплялся, да они никого и не видели.
И только на пятый день под вечер они увидели у берега разбитый струг. Струг был разграблен начисто, а корабельщики лежали мёртвые. Кирюхин сказал, что это Яшка, это его места, потому что завтра будет поворот на Самарскую луку.
Так оно и случилось – назавтра с самого утра правый берег Волги всё поднимался и поднимался, и вскоре это был уже не речной берег, а самые настоящие горы. Одни, думал Маркел, называют их Самарскими, другие – Молодецкими. Волга подступает к ним, бьётся о них и резко поворачивает влево. Это очень опасное место, там много подводных камней и водоворотов. Но и останавливаться там нельзя, потому что сразу начинается толкотня и неразбериха, корабли сшибаются между собой, а тут ещё от берега, из потайных убежищ, выскакивают быстрые вёрткие лодки, а на них полно народу, народ с саблями и пиками, лодки подплывают очень быстро…
Ну, и так далее. Но Маркела это не тревожило, потому что он был уверен, что Яшка – человек рассудительный и не станет кидаться на их караван, когда увидит, сколько у них силы. Подумав так, Маркел заулыбался и ещё раз посмотрел на приближающийся каменный берег. Кирюхин тоже посмотрел туда же, потом дал отмашку. Правые гребцы стали грести в две силы, а левые, наоборот, табанили. Струг начал поворачивать вдоль берега. Маркел обернулся. Идущие за ними купцы тоже один за другим стали делать то же самое. Но кораблей было много, и поэтому первые уже давно повернули, а последние ещё даже не подошли к повороту, и где-то там же, за поворотом, последним, шёл подъесаул Смыков со своей полусотней стрельцов и двумя затинными пищалями, или, по-простому, пушками. А раз эти пушки молчат – значит, Яшка пока не высовывается, подумал Маркел и посмотрел на берег. Берег был очень крутой и высокий, густо заросший лесом. Да тут можно целое войско спрятать, невольно подумалось.
И вдруг Маркел увидел брешь в горе. Гребцы уже гребли во все вёсла, брешь быстро приближалась. Маркел поднялся во весь рост, вытянул шею, и ему вдруг открылось устье небольшой реки, устье было очень узкое, ещё какое-то мгновение – и река спряталась за скалами. Струг несло дальше вдоль почти что отвесного берега, берег был ровный, как стена. Так, может быть, ему это только почудилось, растерянно подумал Маркел…
Но тут же вспомнил, что недаром говорят, будто где-то