такой выход мне не подходит. Я провел в Сан-Антонио целый день, пытаясь разыскать ее, и мое терпение уже на пределе. В зале гаснет свет.
– Шоу начинается, парень. Иди, сядь на свое место, пока тебя отсюда не вывели.
Я собираюсь возразить, но в это время на сцене загорается свет, и очень толстый мужчина, одетый в футболку с логотипом радиостудии, выходит из-за кулис с микрофоном в руке.
– Вы готовы к встрече с этой маленькой леди?
Все кричат, но, по-видимому, этой реакции ему недостаточно.
– Я спрашиваю, готовы ли вы к встрече с Холли Викс?
Толпа кричит еще громче, и я решаю, что охранник дал мне неплохой совет. Мне лучше занять свое место, потому что, похоже, я наконец нашел свою жену.
Мне пришлось покупать билет у спекулянта у входа, потому что в кассе билетов уже не было. Но мое место находится во втором ряду, так что я не собираюсь жаловаться. Отойдя от охранника, я пробираюсь на свое место и обнаруживаю, что с одной стороны от меня сидят три вопящих девчонки, а с другой – женщина средних лет, которая вовсе не разделяет их восторга. Но мне на них наплевать, потому что конферансье объявляет:
– Тогда поприветствуем мисс Холли Викс так, как мы умеем это делать здесь, в Сан-Антонио.
Свет на сцене гаснет, и раздается барабанная дробь. К ней присоединяются звуки одной гитары, потом второй, и на сцене снова вспыхивает свет.
А вот и она.
Моя чертова жена.
На ней крохотная черная кожаная юбка, сапоги из серебряной кожи, отделанные бахромой и доходящие ей до середины бедра, и обтягивающий серебряный топ. Ее волосы еще пушистее, чем я когда-либо их видел, а тонны макияжа с блестками придают ей вид местной старлетки.
– Эй, Сан-Антонио! Сегодня вечером вы бесподобны!
Я не помню, чтобы она говорила со мной с таким сильным акцентом. Он редко проявляется в моем присутствии, и мне кажется, что она пытается скрыть его. Но мне не нравится мысль о том, что моя жена что-то скрывает.
Мои мысли улетучиваются, когда сидящие рядом девчонки начинают визжать на такой высокой ноте, которую едва может уловить человеческое ухо. Я слышу, как они кричат:
– Холли, мы любим тебя! Холли, ты клевая!
– Я тоже люблю вас, красавицы! – кричит Холли. А потом начинает играть ритмичную мелодию.
Даже я узнаю эту мелодию, потому что ее крутят в рекламе на радио уже несколько месяцев. Большая часть зрителей поднимается с места, а многие из них подпевают ей.
Я остаюсь сидеть, пожирая глазами женщину, стоящую на сцене передо мной.
Я помню, как она пела в душе, и в сравнении с тем, что происходит сейчас, это было все равно, что слышать, как Бетховен играет один из своих шедевров на игрушечном пианино. Абсолютно никакого сравнения.
Холли чертовски талантлива.
И она принадлежит мне.
Толпа любит ее – включая парня, стоящего с плакатом, на котором написано: «Холли, выходи за меня замуж!»
Она не может выйти за тебя, придурок! Она уже замужем за мной.
И в этот момент я осознаю, что ревную. В первый раз в жизни ревную. И к кому – к подростку, который стоит с чертовым плакатом.
Но