вы им, кстати, объяснили?
– Как и было – проходили мимо, когда шпана эта драку начала.
– Но вас допрашивали почти четыре часа!
– Понимаете, следователь спросил, что я делаю в Москве – я тут и начал рассказывать про шедевры, которые у нас непонятно как испарились – знаете, это мое больное место, я как начну о них говорить, то уже и времени не замечаю.
– Послушайте, извините, но меня сейчас ваши шедевры мало интересуют. Про драку-то, про драку что спрашивали? А про меня?
– Да почти ничего и не спрашивали – я два слова сказал, они записали, а потом начали подробно расспрашивать про полотна. Следователь очень заинтересовался – смотрел фотографии, потом потребовал негативы.
– Вы что, четыре часа говорили про полотна и негативы? – недоверчиво хмыкнул Юрий.
Его собеседник неожиданно загорячился:
– Вы поверите – я и сам удивляюсь, чего этот следователь так с негативами прицепился! Со всех сторон уж подъезжал – где у вас негативы, да покажите негативы! Даже кричал на меня – нужно ему, видите ли, проверить, что я не аферист и говорю правду! А чего проверять, я что, преступник, какой-нибудь? Я сам специально в Москву приехал, чтобы найти эти полотна, – он насупился: – Захочу – скажу, а нет – мое дело!
– Да ведь вы, кажется, сами хотели, чтобы этим делом кто-то занялся?
– И займутся, я этого добьюсь! Но пусть меня сначала из этой клетушки выпустят, и не надо меня, как ворюгу какого-то, за грудки брать!
– Да покажите вы им, ради бога, эти негативы, – устало вздохнул Юрий, – пусть они проверят и поскорее нас отпустят.
– Во-первых, знаете ли, когда на меня ни с того ни сего так напирают, я упрямый становлюсь. А во-вторых, у меня негативов сейчас попросту нет. Видите ли, если честно, сам я в фотографии ничего не смыслю, но как раз в то время ко мне приезжал приятель Мишка Земцов – он с детства увлекался фотографированием, все, помню, бегал в кружок заниматься. В детдоме кормили неважно, так все ребята летом, как стемнеет, в рейд по чужим садам намыливаются, а Мишка в это время под кровать лезет свои пленки проявлять – завесится одеялом и пыхтит там. Так вот, он после армии в Сибирь подался, а в тот год как раз женился и повез молодую жену попутешествовать. Они у меня недели с две гостили, я его и попросил те картины сфотографировать – он ведь ас в этом деле. Позже он сами-то фотографии мне прислал, а пленку нет. Пришлет, конечно, если она еще у него, но кто ж его знает – мы уже с год не переписываемся, а они с женой еще тогда поговаривали, что на Дальний Восток собираются переезжать. При переезде могли все лишнее выкинуть и пленку тоже – сами знаете, как оно при сборах да в суматохе случается.
– Да, конечно, – прислонившись к стене, Юрий закрыл глаза и умолк.
Три человека внимательно слушали записанный разговор – высокий мужчина в форме полковника милиции, худощавый человек, лицо и взгляд которого выражали крайнее беспокойство, и ночной визитер дачи министра внутренних дел, после третьего повтора записи выключивший магнитофон.
– Итак? – спросил он, легонько