«Свет и Тени» Последнего Демона Войны, или «Генерал Бонапарт» в «кривом зеркале» захватывающих историй его побед, поражений и… не только. Том V. Для кого – Вторая Польская кампания, а кому – «Гроза 1812 года!», причем без приукрас…
оформленного стратегического плана самого Наполеона, судя по всему, не сохранилось. Недаром, отечественный исследователь наполеоновских войн В. М. Безотосный полагает, что в письменном виде такового, вероятно, и не существовало.
Зато оперативный план Наполеона с размещением прямо накануне войны частей Великой армий, готовых к войне, пытливые историки уже давно «разложили по полочкам». Вот как он выглядел по началу.
Поскольку справа и в центре у Наполеона располагались примерно равные по силам группировки Жерома Бонапарта и Э. Богарнэ, а слева, сконцентрировались его лучшие части под его личным началом, то главный удар он намеревался нанести слева, т.е. по Барклаю. При этом центральная группировка его поддерживала, а вот войскам его младшего брата предстояло сыграть роль своего рода сдерживающего прикрытия против возможного вторжения русских в герцогство Варшавское.
Дело в том, что, судя по переписке Бонапарта с маршалами, прогнозируя возможные контрдействия русских, он отнюдь не исключал их вторжение в начале войны в лице 2-й Западной армии Багратиона в Польшу. Причем, часть сил 1-й Западной армии под началом Барклая его могла поддержать. Кроме того, Наполеон не торопился с началом войны, поскольку следовало дать взойти и подрасти траве, которой бы могла кормиться его многочисленная кавалерия, игравшая очень большую роль в «оформлении» его предыдущих побед. Правда, когда выяснилось, что русские вовсе не горят желанием первыми нападать и попадать в ловушку, наподобие нового Ульма, Наполеону пришлось вносить существенные коррективы в свой оперативный план.
Главным стало, что ему придется нанести удар первым.
Дело в том, что «играть в кошки-мышки» Бонапарт уже больше не мог.
Его гигантская «военная машина» уже была запущена и начала простаивать, т.е. «ржаветь» (эпидемические болезни, дезертирство и прочие «радости» длительного пребывания гигантских масс людей на одном месте).
Тем более, что у русских к началу войны на западной границе (в первой линии) в трех армиях (Барклая, Багратиона и Тормасова) имелось всего лишь 200 – 220 тыс. (цифры весьма и весьма условные) человек, а у Наполеона только в первом эшелоне было сосредоточено порядка 448—450 тыс. (количество батальнов и эскадронов, их «полнота», естественно, колеблется), а во втором – еще от 140 до 165 тыс. (данные сильно разнятся) бойцов.
Не идти в наступление с тройным преимуществом было бы нелогично.
Теперь Наполеон собрался двинуть свои главные силы против правого фланга Барклая, тогда как его брат Жером сковал бы действия Багратиона, удерживая его на месте, а Богарне своими силами должен был бы наступать в промежутке двух русских армий.
Таким образом, французский император хотел за счет своего численного превосходства разгромить поодиночке обособленные русские армии в приграничных сражениях и захватить столицу Литвы – Вильно. Правда,