с латунной табличкой.
Стучал долго и требовательно. Никто не ответил.
Он возвращался уже во двор, как ему навстречу из калитки вышла Дора.
Пришлось говорить на улице.
«Так даже лучше», – подумал он.
– Добрый вечер, соседка, – начал он вежливо, – я хотел поговорить. Дело в том, что новая у нас политика индустриализации – привычно произнес он, – а значит, НЭП закончился. Кабинет ваш уже не работает. Значит одну комнату надо освободить и передать мне, – быстро завершил он эту логическую с его точки зрения связь.
Дора ошарашено смотрела на него и молчала.
Бобков, ощущая непонимание и подступающее раздражение, продолжил
– Вас трое, правда мужа вашего я уже давно не вижу, но для троих, если в том толку нет и большая гостиная вам не нужна. А нам она понадобится, – заключил он.
Тут уже Дора не выдержала
–Нас в семье трое, а вас двое. Почему тогда вам нужно две комнаты, а нам одна? Это первое. Потом почему расселением в доме занимаешься ты, а не учреждения предназначенные для этого – это второе.
Третье, к нам переезжают бездомные родственники, которые без нас жить не могут. Нам может еще расширение понадобится, за счет соседских комнат, – мстительно завершила Дора и, повернувшись, пошла к себе.
Бобков был озадачен, но упрям.
На следующий день он пошел к Жоржу.
Тот выслушал его молча и пообещал подумать.
… Прошла уже неделя после отъезда Якова.
Город жил в слухах и реальности, которые ему ничего хорошего не обещали. Люди жили с базара, привычно замерев в преддверии бури и ожидании последствий этой непогоды.
Жоржу надо было давно уехать, но он был занят то решением проблем с клиентами, то Катя настояла, чтобы он решил вопрос с пополнением запасов муки и круп. Катя оказалась права, и покупка была сделана вовремя. Через день после этого цены на продукты взлетели до небес.
Он только вчера, снял латунную табличку с двери на улице, а с нею будто часть собственной кожи и погасил лампаду, освещавшую собственное будущее.
… Жорж поговорил с Дорой и сумел ее убедить в том, что одной комнаты ей с Борисом хватит, а когда приедет Яков, то они вернутся к вопросу с возвратом бывшего кабинета. Сейчас он будет стоять пустым и только подогревать Бобкова. А тот способен на любую пакость, чтобы завладеть им.
Дора заплакала, как будто предвидела, что жить в прошлом состоянии ей уже не удастся никогда.
На следующий вечер, Жорж сообщил Бобкову, что бывший кабинет будет передан ему во временное пользование, как комната Жоржа.
– Эта комната моя. В домовой книге за тобой одна комната. У Штейнов, две и у меня две. Я согласен временно передать её тебе, но ты будешь мне платить за аренду комнаты, как снятую внаём. Или принеси новый ордер на две комнаты, но получить ты его не сможешь, вас в семье всего двое, – сказал Жорж Бобкову и смотрел на него, ожидая ответа.
Бобков знал, что получить ордер на новое подселение у него не получится. Платить за новую