себя – виртуал, используя сетевое пространство, стремясь познать непознанное, подсознательно сам стремился к ним, летя как мотылек на огонь. И естественно, неофициальные модераторы по сути агенты-диверсанты не дремали, используя любую возможность привести виртуала, куда им надо.
Через полчаса реального времени полупогруженный в Сеть Еж Петрович осознал себя сидящим в любимом кресле в своем кабинетике. Как он сюда попал вспоминать не хотелось, происходящее на просторах Сети захватило энергоряд. Помотав головой, незадачливый сотрудник осознал, что он без маски, а рукав боевого скафа – что бы вы подумали – порван на локтевом сгибе. Вот пойми, куда тебя занесло, дверью прижало, что ли. Это ж какая дверь, чтоб скаф порвать.
Махнув на мелочи рукой, с ним еще и не то происходило, Еж Петрович быстро проверил проделанную квантоумом работу по нескольким запросам, отключил рабочую панель и, отрегулировав поудобнее спинку кресла, активировал инфоауру. На сообщение, видимо, разосланное всем сотрудникам, прибыть на еженедельный брифинг через два часа Еж Петрович почти не обратил внимание. И что там – привычный нагоняй начальства да призывы к повышению работоспособности выслушивать. Только вот странно, ведь очередной брифинг был недавно, надо таймер установить. Еж Петрович тронул пару сенсоров на ручке кресла и закрыл глаза. Через доли мига дубль-энергоряд ушел в Сеть. Человек перестал осознанно существовать в реальном времени-пространстве.
* * *
Маленький ястреб неестественно юрко для этого вида пернатых летел сквозь насыщенный изморозью воздух. Густой туман остался позади, сейчас под крылом изредка проскальзывали сине-белые, уходящие в стороны, прорванные ветром, полосы легкой дымки. Было раннее утро. И массивные, и тонкие столбы водопадов в ранней тени еще не вставшего светила, давили на сознание неизбежностью тяжелого падения. По долине тянуло вьюны испаряющейся и мерцающей мельчайшими капельками воды. Мокрый ветер с шумом вылизывал переходящие друг в друга каменные отроги, шелестел еще не проснувшейся листвой, волнами гонял траву на небольших лужайках.
С высоты птичьего полета меняющийся мир было видно как на ладони до самых мельчайших деталей. Правда, это произошло не сразу – человеческим глазам нужно было привыкнуть к птичьему взору, но, наконец, когда мозг принял изменения, картинка пошла с небывалым для реальной жизни разрешением. Летать Еж Петрович мог как угодно, хоть задом наперед со скоростью вакуумного монорельса, но вот смотреть и слушать мир, а тем более влиять на него, требовало от виртуала определенной тренировки. И неважно, как часто ты посетил похожее пространство, – энергоряд всегда заново воспринимал необычное для себя состояние.
Мир вокруг создало подсознание, а вот стать птицей уже был осознанный выбор самого Ежа Петровича – такая форма присутствия более всего отвечала поставленной задаче. Внештатный контрразведчик искал зов. В бесконечном