религиозным. Эпоха Ренессанса характеризуется обожествлением человека и одновременно очеловечеванием Бога, провозглашением гармонии души и тела, природы и космоса. Материализацией этих идей явилось творчество величайших художников Возрождения – от Гирландайо до Мантеньи, от Боттичелли до Леонардо.
Утверждение «личность адекватна эпохе» как нельзя соответствует действительности, когда мы говорим об итальянском Возрождении. Но как следовать этому утверждению, если мы говорим о таких выдающихся представителях неитальянского Ренессанса, как Клуэ, Эль Греко, Брейгель и, конечно же, Босх? Ни предельная религиозная экзальтация Эль Греко, ни таинственная изощренность образов Босха не могут быть понятыми и объясненными сквозь призму традиционных представлений о традиционном, классическом Возрождении. Поэтому путешествие в эпоху Босха мы начинаем с оценки принципиальных черт культурно-исторического феномена, развивавшегося параллельно и чуть позже итальянского Ренессанса. Речь идет о Северном Возрождении, охватившем в XV–XVI веков европейские страны, лежащие к северу от Альп. Первыми странами, обратившимися к ренессансным идеалам, стали Германия и Нидерланды. Затем Северное Возрождение распространилось во Франции, Англии, Швейцарии и Испании. Северное Возрождение соединило в себе торжествующий гуманизм и гиперборейскую строгость. Оно, безусловно, связано с итальянским Возрождением, но имеет и ряд индивидуальных черт: кратковременность существования – общие рамки его лишь незначительно выходят за пределы одного столетия, более поздние, чем в Италии, сроки зарождения, в отличие от итальянского Возрождения, черпавшего вдохновение в античности, северные художники больше тяготели к готическому наследию, его архаичности, символизму и религиозности; значительное место в живописи Северного Возрождения заняла природа как олицетворение божественного начала. Природа живая и мертвая как символ связи с Богом, гармонии, конечности и бесконечности жизни воплотилась в таких жанрах, как пейзаж и натюрморт. Также для Северного Возрождения характерна детализация, порождающая невероятную реалистичность, и одновременно с этим некоторое пренебрежение анатомической достоверностью. Наконец, решающее значение для классического Ренессанса имело обращение к античности. На Севере этот компонент гуманизма не играл почти никакой роли. Объясняется последнее обстоятельство достаточно просто: в Северной Европе памятники античности практически отсутствовали. Но в целом можно сказать, что северные мастера шли, в конечном итоге, к общим целям со своими итальянскими собратьями, к новому утверждению человеческого самосознания. Однако путь их к осуществлению этих целей был иным, более извилистым и затрудненным, нежели тот, который избрали для себя итальянцы. Для северных мастеров совершенно иначе решался вопрос соотношения их творческих исканий не только с классическими идеями, но и с реминисценциями средневековой культуры, служившей последним единственно приемлемой духовной