дело, – сказал шофер, с довольным, как мне показалось, смешком. – Опять большие планы?
– Планы кует судьба, – твердо ответил я. – Я делаю лишь то, что следует делать сейчас и впредь ради сохранения нации.
– Вы – что надо!
– Я знаю.
– Может, прокатимся по местам былой славы?
– Возможно, в другой раз. Я не хотел бы опаздывать.
Это, кстати, и было причиной вызова таксомотора. Ввиду моих ограниченных финансовых средств я предполагал добраться до здания фирмы пешком или на трамвае, но Зензенбринк, сославшись на непредсказуемость транспорта и возможные заторы, настоял на таксомоторе.
Я смотрел в окно, надеясь увидеть хоть какие-то узнаваемые остатки столицы рейха. Это было непросто, вдобавок шофер срезал путь, объезжая большие улицы. Старых зданий почти не наблюдалось, чему я многократно и довольно кивал. Действительно, врагу почти ничего не досталось. Надо бы навести справки, как это вообще возможно, что на том же самом месте почти семьдесят лет спустя вновь так много городской застройки. Разве Рим, захватив и разрушив Карфаген, не посыпал солью ту землю, на которой стоял ненавистный город? По крайней мере, если б я вошел в Москву, то высыпал бы там товарный поезд соли. Или в Сталинграде! С другой стороны, Берлин – это ж не огород. Человек творческий может воздвигнуть Колизей на просоленной почве, да и с точки зрения строительных технологий и статики сооружений объемы соли в земле не имеют ни малейшего значения. Вполне можно представить себе, как враг стоял перед руинами Берлина в восхищении, словно авары перед развалинами Афин. И затем, отчаянно стараясь сохранить культуру, враги восстановили город, насколько это было по силам расам второго и третьего сорта. Ведь опытный глаз с первого взгляда видел, что постройки здесь в большинстве своем низкопробные. Чудовищная однотипная серость, усугублявшаяся тем, что повсюду встречались одинаковые магазины. Я думал было, что мы ездим кругами, пока не заметил, что господину Штарбуку принадлежит в этом городе дюжина кофейных заведений. Разнообразие булочных осталось в прошлом, мясные лавки были на одно лицо, и я заметил даже несколько блицпрачечных “Йилмаз”. Печать такой же незамысловатой посредственности лежала и на домах.
Здание кинокомпании исключения не составляло. Трудно поверить, что через пятьсот или через тысячу лет люди будут любоваться этим примитивным обрубком. Я был серьезно разочарован. Раз это старый типовой проект, следовательно, дела кинокомпании, которая якобы имеет повсюду связи, на самом деле не ахти.
Молодая белокурая и чересчур накрашенная дама встретила меня у входа, чтобы провести в зал совещаний. Я не хотел даже думать о том, как он будет выглядеть. Повсюду были простые бетонные стены, совершенно голые, временами с остатками грубой кирпичной кладки. Двери практически везде отсутствовали, взгляд то и дело попадал в большие помещения, где множество людей работали с телевизионными экранами под люминесцентными трубками. Казалось, лишь пять минут тому назад из помещения ушли последние работницы цеха комплектации боеприпасов. Телефоны звонили не переставая, и тут мне стало ясно, почему народ вынужден платить баснословные суммы за мелодии для звонков. Чтобы понимать, когда в этом ра