кровью. Я осторожно вытягиваю его, затем быстро сворачиваю чистую половину салфетки и вставляю в ее ноздрю.
– Меня зовут Сэм, – говорит она. – Сэм Лесли, – она протягивает мне левую руку, и я пожимаю ее. – Как странно, – замечает она, – здороваться левой рукой.
– Гарри, – представляюсь я.
– Мне очень жаль, что так получилось, – извиняется она.
– Это был несчастный случай?
– Я не верю в случай.
– Но что-то же случилось с вашей машиной.
– Потеряла управление, поднимаясь по холму, и врезалась в дерево. Но нос разбила уже потом – упала практически лицом в землю.
– Еще салфетка нужна?
– Не думаю. Слушайте, – говорит она, – как вы думаете, уже можно отпустить?
– Да, наверное, времени прошло достаточно.
Она отпускает переносицу, затем лезет в задний карман джинсов и вытаскивает из него клочок бумаги.
– Я тут пытаюсь найти кое-кого, – говорит она. – Вот адрес: Олд-Фарм-роуд, 95.
– Вы, должно быть, продрогли насквозь.
– Какой-то парень на рынке сказал мне, что нужно повернуть налево после шоколадного магазина. Дорога была – сплошной лед.
– Можно приготовить вам чай?
– Да, спасибо. А если у вас еще найдется лед, чтобы приложить к руке…
Формочки для льда пусты. Я выхожу во двор с ножом в руке и откалываю по кусочку от льдины, намерзшей внутри пустого цветочного горшка. Телефонные провода провисли до самой земли. Деревья сверкают в последних лучах дня – а ведь некоторые из них уже были готовы распустить почки. Я приношу Сэм несколько кусочков льда, завернутых в тряпку для мытья посуды.
Ральф валяется на спине, подставляя гостье живот.
– Вот теперь я могу с тобой поздороваться, – говорит Сэм, поглаживая собаку.
– Вы нравитесь Ральф. С другой стороны, ей все нравятся.
– Девочка – по кличке Ральф?..
– Сначала выбрали имя, а оказалось, что она – это она.
– Кажется, она не против.
– Я предложил бы вам воспользоваться своим телефоном, но линия не работает.
– Да и не знаю, кому бы я звонила.
– Как насчет того человека, которого вы ищете?
– Я с ним незнакома.
– Ну, на навязчивую преследовательницу вы как-то не похожи.
Она смеется, заново заворачивает тающий на руке лед.
– Да, преследовательница из меня была бы никуда не годная. Я вообще почти ни на что не гожусь.
– Чем же вы тогда занимаетесь?
– Пишу некрологи, – отвечает она. – Бог – редактор моего информационного отдела.
– Жизнерадостная, должно быть, работенка.
– На самом деле, так и есть, – парирует она. – Не будем забывать, ведь этих людей помнят.
– Да, но за что их помнят?
– Гораздо чаще за хорошее, чем за плохое, – говорит она. – Но вы бы очень удивились, если бы узнали, у скольких людей есть тайны.
Чайник свистит. Я заливаю кипятком два чайных пакетика. Ставлю ее чашку на стол рядом с ней.
С ближайшего к окну дерева откалывается сосулька и вдребезги