апельсиновый сок и наблюдала за этим. Кажется, она даже не заметила на моем лице насмешек. Это реально было смешно: два мужика корчатся от судорог, а от одного к другому бегает моя мать, крича в телефон, что тут умирают! И тут меня осенило: я нахожусь при уникальном моменте: так же умирал Великий полководец. И стала наблюдать за смертью двух мужчин со всем вниманием. Они не издавали ни звука. Когда судороги усилились, дядя Рома откусил часть языка. Это было серьезное зрелище. Значит и Александр Македонский умер в страшных мучениях. Скорая приехала, когда оба были уже мертвы. Я так и встретила врачей: «Вы как раз вовремя!» Дядя Рома лежал весь в земле на грядке с морковью, а Сема передавив мамины Анютины Глазки, перешел в мир иной окруженный хризантемами.
Полиция. В ту пору еще Милиция. Эти меня достали! Что? Как? Кто? Когда? Откуда? Где? Я и мать на все отвечали: «Не знаем. Ничего не знаем». Но самый кошмар начался после экспертиз и вскрытия. Меня до двух ночи продержали в отделении, где опрашивали, как едва ли не подозреваемую. Я также на все: «Не знаю. Семен сам рвал овощи, зелень, все сам резал и как там оказались эти корни – не знаю!». Мотива так и не нашли. Я всех в участке уверяла, что Сема мне нравился и если бы не мои семнадцать, я бы за него вышла замуж прямо с разбега. Финал таков: дело закрыли.
Мама. Конечно, она едва меня не выдала. На вопрос следователя, почему она не пробовала салат, мама ответила: «Я уже было взяла его, но дочь ударила меня по руке, убив на ней комара». Ну ни дура ли! Потом спохватилась, и еще хуже сделала, уклоняясь. У следователя возникло подозрение, что мама что-то скрывает. Вот тут начался кошмар. Но я стояла на своем. К тому же у меня блестящая характеристика со школы, победы на городских олимпиадах по литературе, геометрии, победа на олимпиаде по истории. Пронесло!
Когда все улеглось, в один из вечеров, мама вошла в комнату ко мне и решила высказаться:
–Это ты убила их! Это ты отравила их. Рома мне приснился и все рассказал.
–Просто таки новелла Боккаччо, – ответила я, не отвлекаясь от конспекта.
–Ты, Ева, чудовище, которое я вырастила!
–Все сказала? Тогда не мешай мне готовится. У меня завтра важный день, – прервала ее я.
Курица! К чему бы мы пришли, если бы я не вмешалась? Дом наш превращался в притон. У нас уже собирались наркоманы. Ширялись прямо на кухне. Дядя Рома нигде не работал и работу не искал. При этом он очень любил одеться как «четкий пацанчик», любил хорошие сигареты, постоянно нужны были деньги ему на траву, на пойло. Я не могла ни учиться, ни жить. Я не могла даже в халате по дому ходить. На меня тут же обрушивались взоры этих недоносков и самого дяди Ромы. Как-то вечером, когда мама моя, уже научившаяся хорошо заливать за шиворот, спала, я слушала, как толпа алкашей и наркоманов обсуждают как бы они меня все по очереди. Как раз мы проходили историю Екатерининской эпохи, и в учебнике была иллюстрация простой русской женщины, православной христианки Дарьи Николаевны Салтыковой. В руке у нее был кнут, которым она стегала крестьянина.
–Дарья Николаевна, – обратилась я к ней, рассматривая