и на меня, пришибленного, не глазели. Деликатные! Вернее: наивные! Не знают, что я из хитрого и сообразительного наездника, охотника и воина в последние часы превратился в юнца, который во всём сомневается и чуть ли не обделался от страха и неожиданности, когда узнал, что стану отцом сразу троих детей.
Ну что ж, и то хорошо, что жизнь без меня в коллективе не замерла. Меня выручили прежние заслуги и наработанный ранее авторитет. Никто не сомневался, что я невероятно занят и обдумываю суть самого мироздания, не меньше. Иначе рванись ко мне народ с вопросами да потребуй личного вмешательства в житейские мелочи, вся моя сложная пирамида уважения и авторитета рухнула бы, словно карточный домик под лёгким дуновением ветерка.
Хотя… если бы мне это помогло решить все житейские проблемы, я бы сам разрушил положительное мнение о себе безжалостно и бесповоротно.
Но раз не опозорился… то, может, стоит держаться и дальше?
Может, стоит себя показать ещё более крутым? Ещё большим умельцем во всех начинаниях? А как это лучше сделать? Если судить по просмотренным мною кинофильмам да по прочитанным книгам, я должен сейчас смотреть на всех волком, рычать короткие, грозные команды и ни в чём не сомневаться. Пусть даже после моих команд гибнут люди, рушатся горы или превращаются в пыль целые империи. Только так поступают воистину харизматичные лидеры.
Кстати! Об империях! На своих людей орать у меня совесть не позволит, а вот на Длань, как на представителя той самой неведомой Альтру, – самое то! Тем более что у меня имеются все права выставить претензии системе и обвинить её в попытках убийства! Ха, и ещё самого Иггельда! Потому что никак иначе разрушение Пирамидки классифицировать нельзя. Только как покушение!
Взбодрив себя подобными мыслями, я отбросил казанок, вскочил и вприпрыжку понёсся к Длани. Обеспокоенные двойняшки тоже вскочили на ноги, подхватили свои метатели и рванули за мной следом. Охрана, как-никак… эпическая гайка!
И только пробежав метров сто, стал себя мысленно укорять:
«В любом случае, тупость мозги подкосила основательно, бесполезно отрицать обратное… Ну чего мне стоило вскочить на Росинанта и промчаться эти пятьсот метров с ветерком? Или того же Чамби попросить меня прокатить более степенно и неспешно? Или это я тренируюсь бегать, словно Одиссей! От жены да от детей? Хм! Странные тогда получаются у моего тела инстинкты выживания: никак не соответствуют инстинктам продолжения рода…»
Но как бы там ни было, хорошая пробежка меня резко встряхнула, разогнала кровь по жилам и заметно отогнала местный сумрак от моего опухшего от тяжких дум мозга. Я и разозлился как следует, и настроился на скандал по-боевому! Сейчас я им всем!..
Даже не отдышавшись, немедля поместил правую руку с символом наездника в нужное место плиты над Дланью. Меня идентифицировали быстро, и в глубине щели с экраном высветилась строчка – вопрос, обычный для начала любого диалога:
«Иггельд, с какими намерениями ты прибыл?»
– Подать