стояла тихо, имея отрешенный вид. Холопки недоуменно переглядывались. Обычно княжна, переодеваясь для гуляний, праздников и семейных торжеств, выражала недовольство по всякому незначительному поводу: не так волосы прибрали, не так поясок затянули, концы неровные, венец набекрень, сапожки тусклые, щечки слишком натерли, брови грязно сажей подвели…
Рогнеде на этот раз было действительно все равно, во что ее одевают суетливые холопки. Она напряженно сочиняла речь, которую произнесет в ответ на предложение сватов, и когда в зеркале показалась нарядная румяная красавица с огромными серыми глазами и русой косой, перекинутой через плечо на полную грудь, ответ уже полностью сложился в ее голове.
Княжна хмуро взглянула на девушек, склоненных в низком поклоне, и в сопровождении полной матушки, перекатывающейся рядом на маленьких ножках, решительно двинулась в гридницу.
Рогволод, развалившись непринужденно на княжьем сиденье, старательно улыбался гостям, расположившимся чинно по лавкам, вдоль обильно заставленных яствами столов. Он делал вид, что все идет как надо, и только пальцы, барабанившие по подлокотнику, выдавали его нервное напряжение.
Рогволод понимал, зачем Владимир посватался к его дочери. Отнюдь не красота девицы привлекла его – новгородский князь никогда ее не видел, а слепо доверять слухам он вряд ли бы стал. Здесь был другой расчет: два брата, Владимир и Ярополк, искали союзника в предстоящей борьбе друг с другом. А боевая дружина Рогволода могла послужить опорой любому военному предприятию.
Самому Рогволоду предпочтительнее казалась дружба с киевским князем, но тот почему-то не спешил с ответным посланием на явное выражение преданной дружбы, а вот Владимир быстро смекнул, какую выгоду сулит ему эта женитьба.
Теперь Рогволод оказался перед сложным выбором: принять предложение Владимира, а вдруг весть от Ярополка всего лишь задерживается и вот-вот прибудет? Быть под покровительством киевского князя намного выгоднее, чем водить дружбу с новгородским.
Рогволод решил переложить всю ответственность на дочь: «Пусть она скажет свое слово. В конце концов жить-то ей».
Наконец кованая дубовая дверь распахнулась, и в гридницу вплыла девица, о красоте которой ходили слухи по всей Руси.
Сваты воззрились на вошедшую, с интересом рассматривая ее ладную стройную фигуру, безупречно чистое, гладкое румяное лицо, длинную белоснежную шею, тонкие пальцы рук, унизанные дорогими перстнями.
Девица не смутилась под взглядами мужчин. Глаза ее из-под черных ресниц сверкнули молнией, опалив присутствующих гостей уничтожающим жарким огнем.
– Подойди ко мне, дочь моя, – ласково произнес Рогволод и, когда девица встала рядом, сообщил: – Рогнеда, к тебе приехали сваты князя новгородского Владимира. Прознав о твоей красоте, решил он взять тебя в жены, уважая законы древние. Просьба князя льстит нашему роду, но неволить тебя не хочу. Решать тебе, дочь моя. Желаешь ли замуж за Владимира?
Рогнеда гордо оглядела гостей, надменно вздернула нос и произнесла, выговаривая каждое слово ясно и четко:
– Я