только увези меня отсюда! Прости за все!
Вера вернула Ирину домой… и через неделю та накушалась вдребадан. Слава богу, Олег в тот момент находился в командировке и не видел безобразия. Вера живо вызвала похмельщика, и когда Ирина начала адекватно воспринимать окружающий мир, упрекнула ее:
– Ты меня обманула!
– Это не я, а генетика виновата, – стала отбиваться Ирина. – Наша мать была алкоголичкой, окончила свои дни в сумасшедшем доме, мне досталась кривая наследственность.
Когда Олег вернулся в Москву, Вера осторожно побеседовала с мужем и выяснила, что в словах Иры имеется доля правды.
– Да, – неохотно признал Олег, – мама действительно болела.
– Она пила? – напрямую поинтересовалась жена.
– Нет! – возмутился муж. – У нее была шизофрения. А из спиртного максимум, что она себе позволяла, – кстати ее звали Алевтина Марковна, – это ложечка ликера в кофе. Ирина врет. Мы с сестрой очень долго не знали о болезни матери. Отец старательно скрывал от нас истинное положение дел, он был врачом, психиатром.
– Ты рассказывал, – вспомнила Вера. – Но, похоже, полной информации о своем детстве мне не сообщил.
Олег пожал плечами.
– А что о нем говорить? Обычная счастливая и беззаботная пора. Мы жили обеспеченно, имели просторную квартиру, дачу, машину. Я себя не чувствовал ущербным. Вот только очень скучал по маме: она часто ездила в командировки, а когда бывала в Москве, не обращала на нас с сестрой никакого внимания. Папа тоже всегда был занят, ведь он заведовал клиникой и имел много частных клиентов…
Вера Петровна прервала рассказ, глотнула остывшего чая.
– Вы не ошибаетесь? – спросила я. – Насколько я знаю, в советские годы медицина не была коммерческой.
Собеседница скривилась.
– Какая наивность! В прежние времена пациенты платили многим специалистам: стоматологам, гинекологам, хирургам – клали конвертики в карман белого халата. Существовали даже расценки. Например, аборт тянул аж на пятьдесят рублей. За эти, немалые по тем временам, деньги женщине был гарантирован полный наркоз, два дня в отделении и бюллетень с диагнозом «цистит».
– А при чем тут воспаление мочевого пузыря? – не сообразила я.
Вера Петровна снисходительно улыбнулась.
– Бюллетень полагалось сдавать в бухгалтерию, а там сидели сплошные сплетницы, и через пять минут после предоставления им документа весь коллектив узнал бы: женщина сделала аборт. Но если прерывание беременности просто обсуждалось, и в принципе все понимали, что это не столь уж и трагично, то клеймо «шизик» прилеплялось на всю жизнь. Человеку, который попадал на учет в психоневрологический диспансер, моментально перекрывали кислород. В личном деле бедолаги появлялась соответствующая запись, и ни на какой карьерный рост он более рассчитывать не мог. Причем в поле зрения психиатров оказывались не только серьезно больные люди, но и маленькие дурочки, решившие из-за несчастной любви отравиться таблетками.