озлобленным белоказакам. В городе Мамонтов пробыл около месяца, занимаясь грабежом продовольственных складов и магазинов и расстрелами не успевших эвакуироваться коммунистов. Отдохнув, покуражившись и пополнив запасы, корпус Мамонтова двинулся на Воронеж, который также благополучно занял. Тамбовское руководство вернулось в город и принялось за подсчёты убытков от набега. Урон был колоссальный.
Московский ЦК партии большевиков, рассмотрев создавшуюся ситуацию и учитывая последствия, постановил снять с должности начальника губернского исполнительного комитета, коим являлся Чичканов Михаил Дмитриевич – старый большевик с немалым дореволюционным партийным стажем.
Михаил Дмитриевич был реалистом и понимал, что в сложившейся тогда обстановке город отстоять было невозможно. А напрасных жертв он не хотел допустить. Мамонтов на Тамбовщине появился неожиданно, и времени для организации обороны просто не было. Плюс ко всему, не вся власть находилась в руках Чичканова. Вертикаль власти тогда только строили, ещё не чётко понимая её структуру и функции. Приходилось выпускать десятки приказов, формуляров и распоряжений, подолгу согласовывая их с различными ведомствами, которые зачастую дублировали друг друга. Да ещё в аппаратах управления сидело много всякого контрреволюционного элемента, тихо саботировавшего нужные инициативы.
Понимал Чичканов, что нет его прямой вины, не он должен отвечать за промахи армейского начальства, но обиды на партию не держал. Раз партия так решила – значит того требует текущий момент, а он, Михаил, принесёт ей пользу в другом месте. И Чичканов попросил отправить его на фронт для борьбы с Врангелем. Взяв три недели отпуска, чтобы немного отдохнуть и привести мысли и нервы в порядок, теперь уже бывший глава губисполкома поехал к своему хорошему другу Сергею Клокову в Инжавино поохотиться на уток. Тот его давно звал, и сейчас это было как нельзя кстати. Клоков тоже был старым коммунистом, и с ним Михаил Дмитриевич мог обо всём поговорить и отвести душу.
Переночевав в Инжавино, друзья взяли ружья и припасы и отправились на охоту на озеро Ильмень, расположенное в нескольких верстах поблизости. Погожее октябрьское утро радовало свежестью и пестротой красок. Постепенно растуманивалось. Сухая дорога извилисто вела вдоль оврагов, поросших пожухлой травой и мелким кустарником. Пёс Клокова по кличке Гордый бежал рядом и деловито обнюхивал знакомые места.
– Как хорошо тут у вас, Серёжа! – умиротворённо произнёс Чичканов. – А воздух какой! Даже звенит. Кажется, что потрогать можно. В городе не то. Душно там.
– Суета в городе, поэтому и дышать некогда, – согласился Клоков. – Дышишь и не замечаешь. Забывать стали природу. Всё друг друга гноим, сживаем со свету.
– Да, ты прав. Борьба человека с человеком оторвала нас от природы. Грызём друг дружку хуже волков. Сколько крови русской пролито…
– Надеюсь я, Миша, что не зря. Новую жизнь строим во благо народа. Разве без ошибок что-то бывает? Говорят: лес рубят – щепки летят.
Клоков