выгодно теперь отличаются от нас, русских, Боря.
Владимир, облокотясь на перила балкона, опять закурил папиросу, морщась от ее приторного вкуса, выдохнул с дымом:
-У них прямо на глазах всей Европы теперь формируется нация. Нация, как ядро государства. Россия рухнула, потому что у нас, как ни странно это, не было нации, не было национальной идеи. Я помню, как мы пошли на Варшавский вокзал отлавливать дезертиров с фронта, кажется, в шестнадцатом году. Мой дядя по матери, генерал от инфантерии в отставке, то же был с нами, правда, в штатском. Из вагонов высовываются десятки небритых рож, он им кричит: куда вы, мол, бежите, вы ж русские солдаты! А они в ответ: мы не русские, мы саратовские! Или – вятские! Или вообще – казаки! Понимаешь? Русскими они считали других, может, москвичей, может еще каких. Но не себя!
-Большевики быстро сделают теперь…
-Что – большевики? – воскликнул Владимир, – да ведь Ленин в своей бредовой погоне за мировой революцией заложил большую мину под его же детище – Советский Союз, разделив страну на национальные квартиры. Этот разношерстный интернационал рано или поздно и развалит эту страну. А немцы строят национальное государство, с национальной идеей – реванш за Версаль, подчинение себе других наций, захват жизненного пространства… Идем присядем, что-то стало свежо.
-Я тебе скажу, – Борис отхлебнул несколько глотков и, качнув головой, поставил кружку на стол, – зря мы все обвиняем именно большевиков в том, что случилось и с Россией и с нами. У нас в полку даже в семнадцатом ни один большевик не мог заявиться в казармы из страха быть побитым или даже тут же пущенным в распыл. Большевики прятались, никакого веса не имели. Матрос Баткин – он что, большевик? Или матрос Железняков, арестовавший Временное правительство? Нет, Володя, они оба анархисты. А Приказ номер один о создании Советов в частях, полностью разваливший нашу воюющую армию и превративший ее в пьяную толпу, кто Керенскому написал – большевики? Нет, его написали эсеры. А кто выпустил Декларацию прав солдата, после которой офицеров стали просто отстреливать, как куропаток? Может, Ленин? Троцкий? Нет! Сашка Керенский! Меня самого тогда два раза выводили за угол… И вот когда все это пустило под откос и страну и армию, когда немцы просто поехали на Петроград в вагонах первого класса, тогда и встали большевики. Больше было и некому, ибо все болтуны вмиг разбежались.
-Э-э-э… Да ты, Борька сыпешь, как газета «Правда»! Ты часом… Не…
-Престань! Просто было у меня немало времени поразмыслить, зимуя не одну зиму под прелыми стогами или в овчарнях, зарывшись в старый навоз…
-Прости, брат, я шучу. Да от такой жизни… Европа буквально наводнена агентами и Коминтерна и чекистами. Что поделать, левые пока имеют громадное влияние.
Борис невозмутимо продолжал, рассматривая теперь мелкие коричневые ромбики на белой скатерти:
-В начале июля я все еще был в Питере… Делать было особо нечего, так, слонялся по митингам да крутил