военной базы. А в то время подобные предложения членам партии отклонить было невозможно, вот он и поехал. Прожил там с год, а потом к нему поехала мама, чтобы упросить начальство отпустить мужа, но ей в этом отказали и пришлось семье ехать в Боровку.
«База строилася в лесу. Сосны, ели кругом! А в лес пойдешь, грибов сколько! Как глянешь так-то вверх по горочке, а они стоять себе: грузды, молочанки, волнушки! Ну столько грибов, что тонну, нябось, за день набрать можно было. Платили Сеньке хорошо, он же начальником механизации был, в магазинах всё было: масло, сахар, хлеб вволю, и квартиру нам сразу дали большую, светлую, никогда мы еще в такой не жили. Ну, а потом… Там же сначала гаражи строили, а когда настроили, как понаехали танки! Сразу военные тревоги завыли и танки как попруть, как заревуть! Ночь-две спишь спокойно и-и опять… А тут же недалеко еще и Польская граница проходила, вот и пугаешься каждый раз: война! А потом еще и аресты началися30, ка-ак раз после первомайского праздника. И охватил всех страх: сиди теперь и жди своей очереди! Как пойдеть Сенька на работу, так и думаешь: вернется ли! А тут еще эти танки… Почти каждую ночь тревоги началися! Ну до того нервы мои расшаталися, до того разошлися, что невмочь стало, вот и говорю, наконец, Сеньке:
– Знаешь, не могу я больше здесь оставаться. Отпустють тебя, не отпустють, а я всёодно уеду.
Ну, стал тут Сенька говорить начальникам своим, что жена, мол… а его и перевели в Энгельгардтовскую. Дали нам там сначала одну комнату, потом еще две и так хорошо они отделаны были! В магазинах и тут всё было, иногда даже и мануфактуру в магазине давали, но плохо то, что входить-выходить из воинской части можно было только по пропускам. И вот раз Сенька прибегаить и говорить:
– Андрей с Динкой и дочкой на вокзале, надо пропуска брать, за ними ехать.
И оказалося, что Андрей из Сибири удрал, он же там работал секретарём райкома, а когда аресты начались, испугался да уехал. Что делать? Я – к начальнику: так, мол, и так, а он:
– Ну не можем мы…
Знають уже, что Андрей сбежал из Сибири.
– Да вы что! – кричу. – Я за сестру и Андрея, как за детей ручаюсь! Не дадите пропусков, сейчас же соберемся и уедем.
Но все ж выписали им пропуска. И вот, как пришел Андрей к нам, как сел, так месяц никуда и не вышел… А с Сенькой они дружили, и потому, что Сенька ни слова ему не перечил и, бывало, усядутся за столом, выпьют, Сенька на гитаре брынчать, Андрей – на балалайке, потом и наговориться никак не могуть.»
По рассказам мамы о трагической судьбе дяди Андрея я потом напишу целую главу для повести «Ведьма из Карачева», а тогда, в тридцать девятом, – за два года до начала войны31, строительство военной базы в Белоруссии закончилось и папе сказали: хочешь, мол, оставайся здесь работать, а хочешь, поезжай в Карачев, там тоже строительство военное начинается. Вот наша семья и возвратилась на родину, где уже дядя Андрей опять работал секретарём райкома,