он стиснул челюсть и скосил глаза.
Сквозь отверстия в пологе он видел дверной проём. Уголок, посвящённый сталинским лагерям: фотографии, арестантская роба, колючая проволока, список репрессированных и реабилитированных жителей района.
Щупальце бесшумно вползло в зал.
Но оно совсем не походило на щупальце, скорее на рептилию. На огромного удава. Его… туловище?.. было гладким и розовым, как кожа младенца, толщиной с два пожарных гидранта. Уплотнение на конце оказалось мордой. Более тёмное, шишковатое, твёрже камня… способное пробить кирпич и разрушить центр сотовой связи.
«Зажмурься», – мысленно попросил Тимур Марину. Он слышал, как бьётся её сердце. Его собственное сердце самоубийственно прыгало в грудной клетке.
Чудище медленно втекало в музей, растягивалось резиной. Тимур не заметил ни глаз, ни ноздрей. Только пасть. Бронированная голова каймана венчала омерзительно-розовое туловище.
Тимур любил старое кино. Он подумал о пластилиновых спецэффектах Рэя Харрихаузена.
Как подобное может существовать? Пусть даже где-нибудь в загробном мире, в мире мёртвых, как?
Слеза капнула на кисть Тимура. Он посылал Марине телепатические сигналы, увещевал. Снаружи выл ветер.
«Рептилия» остановилась в четырёх метрах от чума.
Из ненадёжного убежища (из ловушки!) Тимур смотрел, не мигая, как «рептилия» раскрыла пасть, набитую острыми зубами. Сотня кинжалов, чтобы рвать плоть и дробить кости. В пасти запросто уместился бы телёнок.
Тимур, хоть и был смертельно напуган, задался вопросом: как оно устроено? Каким образом оно ищет добычу? Внутри щупальца – пищевод? Желудок? Есть ли у него мозг? Это – просто конечность огра или самостоятельное, мыслящее существо? Возможно, исполин – придаток жгутов, а не наоборот?
«Кайман» застыл у модели могильного лабаза селькупов.
Тимур подумал запоздало о пожарном щите в вестибюле. Он мог бы взять топор и проверить на прочность «шею» твари. «Башка» кажется пуленепробиваемой, но «шея»…
В груди Тимура образовалась бездна, и туда обречённо грохнулось его сердце.
Зубчатая пасть повернулась к чуму.
Увидела. Услышала. Почуяла.
Марина замычала в ладонь.
Раздался громкий хлопок.
Розовая плоть в полуметре от бугристой «головы» взорвалась ошмётками шкуры. Жижа цвета клубничного йогурта хлынула на паркет. Чудище взлетело до потолка и шлёпнулось об пол. Стремительно дёрнулось назад… и ушло из музея. Будто фильм (страшный абсурдный фильм) прокрутили в обратную сторону.
За лоскутьями оленьей шкуры возник человек с карабином и походным рюкзаком. Потрясённый Тимур узнал Китайца.
– Дядь Петь!
Тимур убрал руку, а Марина гортанно закричала. Выпустила на волю томившийся внутри ужас.
– Цыц, малая. – Китаец прошагал к стенду. За стеклом лежал шаманский бубен долган. В отверстия, прорезанные по окружности обруча, были нанизаны