взгляд широкоплечего голубоглазого механика с каким-то прямо юным, невинным, почти детским лицом. Его светло-русые волосы были стянуты сзади в большой пучок. Руки выше локтя покрыты густой сетью татуировок. В нижней губе торчало колечко. А на рабочей майке с эмблемой гаража, обтягивающей мощную грудь, было вышито его имя.
Приве-е-е-ет, Харли.
– Простите, – начала запинаться я. – Я знаю, мне, наверно, сюда нельзя, но я… – Я обернулась на зверюгу, стоящую на подъемнике, и мою грудь стиснула тоска. – Я не могла от нее уйти.
Харли – если это вообще было его имя – хихикнул и сказал:
– Так вам нравятся девочки?
– Что? Нет! – воскликнула я.
– Хорошо, – улыбнулся механик, и лукавый блеск в его глазах напомнил о том, как мне когда-то нравились мальчики.
Стараясь вернуться от обсуждения моей сексуальной ориентации к машинам, я огляделась и указала на свой выцветший черный пикап на дальнем подъемнике.
– Я вожу детскую версию вот этой.
Харли глянул на мое самое ценное имущество и одобрительно кивнул:
– Пятерка? Неплохо. Ручник или автомат?
– Ручник, – простонала я.
– Че, правда? Твой парень научил тебя водить эту штуку?
– Нет, – сказала я, приоткрыв рот в притворной обиде.
– А-а, – кивнул Харли. – Ты встретила его уже после покупки машины.
– У меня вообще нет парня, – сказала я, закатив глаза.
Он был симпатичным. Лицо как у Джеймса Дина, а тело как у Дина Кейна. И этот выговор. На юге южный выговор слышен на каждом шагу, но у Харли он был настолько легким, что это было ужасно мило. Мило, мило, мило.
Ухмыльнувшись, Харли спросил:
– Значит, это твой старик разбирается в тачках?
– Угадал, – улыбнулась я. – Я с детства смотрела все его журналы про старые машины. И всегда вырезала картинки с «мустангами» и вешала на стенки, но скотч их портил, и тогда мама купила мне такую прозрачную занавеску для душа с кармашками, и я…
Харли поднял руку, чтобы я замолчала.
– Я должен остановить тебя, – просиял он. – Потому что сейчас не могу думать ни о чем другом, кроме как о тебе в душе, и поэтому все равно не воспринимаю ни единого твоего слова.
Боже мой!
Я почувствовала, как у меня краснеет шея. Я прикусила изнутри обе щеки, чтобы мое лицо не расплывалось в улыбке до ушей, которую вызвал этот небольшой, но горячий комплимент. Этому парню, Харли, должно быть, было лет двадцать с небольшим, он был кле-е-е-евый, и он со мной кокетничал.
Не имея представления, что ему ответить, я снова попыталась сменить тему.
– Ну, а ты что водишь?
– Хм-м-м-м. – Харли склонил голову набок и улыбнулся. – Попробуй угадать.
О, теперь мы играем в игры… Ла-а-адно…
Я побарабанила пальцами по губам и смерила его глазами.
– Ты кажешься мне… парнем с «фольксваген-жуком».
Харли сначала рассмеялся, но потом скорчил гримасу, изображая обиду.
– Что,