очнулась. Неужели я спала? Да, минут сорок, судя по съехавшей вперед стрелке часов. Шатаясь, побрела в ванную. Тело сотрясала мелкая противная дрожь, которая была постоянно. Нужно смыть ее. Горячей водой. Помогает на полчаса. Я смотрела на себя из зеркала. Еще недавно красивая, сейчас нет. Окончательно превратилась в старуху. Тридцать с хвостом спорный возраст – ты можешь выглядеть на двадцать, но при малейшем сбое – сразу набрасываешь пару десятков.
В комнате пиликнул мобильный. Когда привыкаешь к внутреннему диалогу, внешняя реальность начинает напрягать. Накинув халат на голое тело, я вышла из ванны. Сообщение от Лики: «Подруга, я вернулась! Лечу из аэропорта к тебе, через пятнадцать минут буду!»
Я съежилась, представив, как бурный фонтан эмоций, полученных за границей, выльется на меня и точно собьет с ног.
– Ты где, – тихо спросила я. Решила не писать, не люблю.
– Я почти у тебя во дворе, пять сек.
Я подошла к окну, ее машины там не было. Да, именно так, Лика приехала туда, где я жила с Димой. Она отсутствовала долгое время и была не в курсе произошедших здесь событий. Я несколько раз порывалась отправить ей сообщение, но давиться слюной, чтоб сжать все в формат из семидесяти букв, не хотела.
– Дорогая, а в каком ты дворе? – задала я глупый вопрос, на который знала ответ.
– Ну как, у тебя, – в ее голосе послышалось недоумение.
– Я у мамы. Уже три месяца.
Короткая пауза прервалась возгласом негодования:
– Ни на секунду нельзя оставить! Жди! – она отключила телефон. Я посмотрела на темный дисплей и пошла в ванную. Надо смыть мерзкую дрожь. Мешает.
Говорят, красивые девочки выбирают себе некрасивых подружек. Мы были красивы обе, по чьей-то субъективной оценке, но я всегда была в ее тени. Меня это не напрягало, так как первые позиции откровенно пугали. Лика была активной, я нет.
С третьего класса мы вместе занимались танцами. Она в первых рядах, я на задворках, но и это не мешало нам дружить. Подобное тянется к подобному? Нет. Мы были полной противоположностью.
После окончания школы Лика продолжила путь танцовщицы и поступила в институт культуры. Мой же папа затребовал более серьезной профессии для своей единственной любимой дочери. И я пять лет грызла экономику международных отношений, в которой ни черта не понимала.
Дверь распахнулась, ударившись о стену. В коридоре послышались громкие шаги Лики, а за ними тихие шаркающие моей мамы. Вероятно, встретились в подъезде. Я сжалась. Пропускать через мясорубку подробности. Нет, не готова.
– Боже, что с тобой? – Лика влетела в комнату и замерла возле дивана. – Что с ней? – теперь она обратилась к маме.
– Я же тебе говорила, что довела она себя. Из дома уже третий месяц не выходит. Сил моих нет, может, ты хоть ей втолкуешь, что мир клином на Димке не сошелся?
Мама пошла на кухню разбирать пакеты. Я полусидела, укутавшись в плед.
– Ау! – Лика провела рукой перед моим лицом, так, как врачи проверяют степень сознания человека. – Я приехала, твоя лучшая подруга. И ты