сожжения щенков. Этот обряд может быть прямым продолжением хеттских ритуалов сожжения жертвенных щенков. Следы этого культа обнаруживаются и в лидийском сказании о Кандавле – герое, удавившем пса (подобно ирландскому Кухулину). Лидийские сказания, особенно сюжет о Кандавле, были широко известны в античном мире благодаря сочинениям Геродота и Гипонакта, греческого поэта, уроженца Лидии. Некоторые исследователи проводят прямые параллели между лидийскими сказаниями, сохраненными античными авторами, и хеттскими историческими текстами периода Древнего царства. Возможно, что благодаря лидийской традиции наследие хеттского царства еще раз дошло до античной Греции.
Ход событий, в результате которых погибло одно из сильнейших государств древней Анатолии, до сих пор точно не установлен. Ясно одно: смерть Хатти пришла из-за моря, с Балкан.
Из сильно разрушенных анналов Тутхалияса IV (начало царствования около 1250 г. до н. э.) видно, что при нем запад Малой Азии отпал от хеттов; анналы сообщают о хеттских кампаниях. Военные действия, видимо, приняли очень широкий размах, так как хетты, по словам анналов, только в одном походе пленными взяли 10 тысяч пехотинцев и 600 колесничих.
Около этого же времени в северо-западной части Малой Азии, как раз там, куда были направлены походы Тутхалияса, врагами была разрушена Троя VIIa – гомеровский Илион.
Зачем ахейцы пошли на Трою? Они столько лет провели на азиатской земле, между Дарданеллами и горой Илион, что уже и не знали, удастся ли им вообще когда-нибудь покорить Троаду, Приама и его народ конеборцев. «Ах, если бы я мог поведать обо всех наших страданиях, о тесноте и узких закутках, где и лечь-то невозможно! Был ли хоть один час, когда бы мы не стонали? А на земле наступил еще худший кошмар. Мы ложились лицом к вражеским укреплениям, и вечный дождь превращал наши одежды в шкуры зверей. О, эта так называемая зима, убивающая птиц, и эти несносные снега Иды! Или знойное оцепенение лета, когда полуденное море засыпает в ложе своем без единой волны и ветерка!» – горько жалуется вестник Агамемнона в трагедии Эсхила.
Современному путешественнику окрестности Трои не покажутся романтичными. Иду от Трои не видно. Взгляд замечает лишь низкие холмы вдали, степь, заросшую тамариском и чертополохом, да редкие пятна травы. Меж илистых берегов, среди осин и олеандров змеится Скамандр. У мыса Ройтес он теряется в темно-синих водах пролива, за которым видна лиловато-серая громада Херсонеса. Слышатся звуки, обычные для анатолийской земли, когда она обитаема: лай крупных белых собак, бродящих от деревни к деревне, оглушительные крики ослов, песни и короткие переклички крестьян, скрип колес телег, влекомых быками. В небе очерчивают круги несколько ягнятников-бородачей да иногда пролетает журавль. Порывистый северный ветер приносит с собой горьковатый запах, такой непохожий на ароматы греческих лесов. С востока изрытое тело холма выглядит разве что пригорком, но с запада он прочно господствует над долиной.