ему на руку: он не испытывал ни малейшего желания в придачу к торговцам оружием возиться еще и с чернокожими пиратами.
Очутившись в углу трюма, где горделивый и надменный, чурающийся, как все кавказцы, черной работы и достаточно обеспеченный, чтобы позволить себе никогда не марать рук, Пагава лично ворочал тяжелые пыльные мешки, Глеб осмотрелся. Мешки с зашитыми фабричным способом горловинами были уложены плотно, один к одному, и выглядели абсолютно одинаково. Где-то под ними скрывался люк, ведущий в потайной трюм, но как узнать, где именно начинать раскопки, если все они на одно лицо?
А впрочем, нет, не все. Один мешок отличался от своих собратьев нашитой на коричневато-серый джутовый бок прямоугольной заплатой защитного цвета. Залатанный мешок – обычное дело, если им пользуются в домашнем хозяйстве или какой-нибудь влачащей нищенское существование жилищно-коммунальной конторе. Но там, где речь идет о крупных оптовых поставках зерна, заплата на мешке выглядит так же неуместно, как и завязанная пояском от старого байкового халата горловина. Большой транснациональной корпорации проще предъявить судебный иск производителю некачественной тары и купить у другого поставщика вагон новых мешков, чем содержать сотрудника, который будет выявлять и латать дырки.
«Где были мои глаза? – беря мешок за углы и откладывая его в сторону, с досадой подумал Глеб. – Вот уж, действительно, Слепой!»
Он работал торопливо, опасаясь, что в трюм заглянет еще кто-нибудь и он уже не успеет спрятаться, прикинувшись частью мертвого груза, как сделал это, когда сюда неожиданно заявился Ираклий Шалвович. Тогда ситуация обострилась бы до предела. В Мумбаи Глеб не стал рисковать, пытаясь пронести на борт оружие; поручить это стармеху дяде Пете почему-то никто не потрудился (а может, и потрудился, только стармех ничего об этом не сказал), и противопоставить автомату, особенно на таком расстоянии, которое отделяло его от верхней площадки трапа, Сиверов не мог ничего.
Теперь, когда Глеб знал, где искать, обнаружить крышку люка не составило для него труда. Она напоминала крышку устроенного в деревенском доме погреба; так же, как в погребе, к ней было прикреплено кованое железное кольцо, и точно так же, как там, вниз вела почти отвесная, наспех сколоченная деревянная лесенка. Спускаясь по ней, Глеб нащупывал в кармане миниатюрный светодиодный фонарик. Однако, заметив справа характерный стеклянный блеск, протянул туда руку и, нащупав, до упора ввернул в патрон электрическую лампочку.
Открывшееся зрелище заставило его тихонько присвистнуть. Он ожидал увидеть именно то, что увидел, и все-таки был сильно впечатлен. Два десятка танков, стоящих бок о бок в тесном для такого количества боевых машин замкнутом пространстве выглядели как-то иначе, чем порознь и на открытом воздухе – более грозно, что ли, более внушительно. В местах, куда они направлялись, таким броневым кулаком можно проломить, разбить вдребезги и развеять прахом любую оборону, остановить,