посмотрел на меня одним глазом, как моряк Попай.
– Ты прав, – сказала я и выключила лобный фонарик. – Аська всё спасёт.
Я пробралась в мамину комнату и включила комп, мысленно ругаясь, чтоб он не гудел. И написала Седову вот что:
«Не знаю, что тебе и сказать. Но на Митьку поехали. Мы ведь друзья».
Ответил он там же, рано утром, ещё до школы.
«Нет… Тогда вообще не надо никуда ехать… И никуда идти…»
В школе мы не разговаривали. Началась тишина.
Кровавый синдром
Все говорят – море, море… А тебе у моря одиноко. Впереди только скучная прямая линия. А тут сидишь – и многоэтажки тебе, и лес на горизонте. Всё вместе похоже на звуковую дорожку. Или на кардиограмму, раз уж такие у вас дела.
Пусть аритмия, но только бы не прямая, только бы не прямая, только бы не прямая линия.
Я аккуратно сложила тетрадки на угол стола, взяла рюкзак и вышла из дома. Прошла гаражи и отправилась в сторону, противоположную школе. Я шла к воде.
На мне были драная юбка и балахон с Эдди. Облачение, которое директриса всё равно бы не поняла.
На полпути я сделала привал: уселась в детские качели и открыла «Отверженных» Гюго на французском.
Когда Жан Вальжан удочерил Козетту, я встала с качелей и отправилась вниз.
Дошла до того места, где дальше – только вплавь. Там узенький пролив, за которым начинается Серебряный бор. Люди несведущие говорят: поехали в Сербор, он же у вас под боком! Ага, отвечаем мы, шлюпку нам пригоните.
Здесь темно, пахнет мокрым сеном и видно дебаркадер.
Я думала о Седове. Как так получилось, что я потеряла друга.
Седов сам принёс в мою жизнь такое явление, как френдзона. Принёс и сам торжественно вписался первым.
И первым оттуда ушёл…
Со стороны дебаркадера смеялись. Там иногда собираются компании – для изучения английского, кабинетных ролёвок и прочих важных дел.
Я смотрела на воду.
В два часа пришли какие-то люди и устроили у пролива пикник. Я нашла в сене большой камень, встала и с камнем в руке вышла из зоны пролива.
Вернувшись, я застала маму в истерике.
– «Кровавый синдром»! – повторяла она сквозь слёзы. – «Кровавый синдром»! Я просыпаюсь, а её нет!!
– Какой кровавый синдром? – переспросила я и только сейчас увидела, что стопочка моих тетрадок в углу стола раздербанена.
– Это текст песни, блин, – терпеливо пояснила я. – Брала у Стаса переписать. А то, что прогуляла, – так это просто совпало. Чего нагнетаешь?..
Со Стасом Неотмиркиным у нас френдзона, по счастью, взаимна.
…Олег обнимал маму и таращил на меня левый глаз. Видимо, думал, что так получается устрашающе.
К вечеру мама успокоилась.
– Аля, иди нафиг, – сказала она. – Я всё же куплю тебе телефон, и ходи с ним, как дура. Если не можешь по-хорошему.
От телефона я отбрыкивалась до последнего. Мне он казался чем-то вроде гирь на ногах. Нагнетанием атмосферы