Делегация ехала искать мир – мир любой ценой.
«Переехав через некоторые реки, – написал в донесении Приск, – мы прибыли в огромное поселение, в котором был дворец Аттилы».
Как называлось то поселение? Неизвестно. Возможно, речь шла о древней столице Болгарии – городе Преслав. Или о каком-то древнем городе Баварии. Так или иначе, но то был новый тюркский город в центре Европе, он вырос вместе с Великим переселением народов.
Грек поразился увиденному. Такие города европейцы не строили. Особенно поразил дворец Аттилы. Рубленный из бревен, украшенный резными наличниками, дворец будто парил над землей. Он светился солнцем, настолько тонкой была работа. Его высокие остроконечные шпили подпирали небо.
Около дворца стоял терем царицы Креки. Он был меньше, но казался еще лучше – кружевным. Резные узоры делали его сказочным… Сотканным из лучей света.
Покои властителей были обнесены высоким забором с изящными сторожевыми башенками.
Приск долго стоял, завороженно глядя на это невиданное деревянное чудо. У него не было слов. Только немое восхищение. Изумленный грек, входя во дворец, так и не понял, как можно уложить бревна, чтобы здание казалось круглым? А круглым оно не было. Оно лишь казалось таким. На самом деле оно было восьмигранным. Таковы архитектурные традиции тюрков. Восьмигранники-курени они строили еще на Древнем Алтае.
Терем – это тот же курень. Только выше и чуть по-иному сложенный.
«Пол устлан сделанными из шерсти коврами, по которым ходили», – отметил Приск. Верно. Кипчаки на пол жилищ всегда клали половики или войлочные ковры – это давняя традиция.
Византиец был человеком любознательным, он подмечал мелочи быта. Что делали, что носили, что ели кипчаки… Ничто не ускользнуло от его взгляда – взгляда опытного шпиона (таковым в жизни был Приск). Простого человека сюда бы не послали.
Приятно поразился грек красоте тюркских женщин. Их аккуратной, строгой одежде. Особенно – платкам (или шалям), которые украшала длинная бахрома – кисти. Белые шали кипчаки делали для храма и дней траура, пестрые – для праздников и повседневной жизни.
Казалось бы, текст донесения византийца ясен сам по себе. Его надо только читать. Но нет. Например, терем, в котором жила царица Креки и который Приск впервые увидел у тюрков, теперь называют «греческим»… Якобы терема придумали греки. Изобретение войлока (фетра) приписано французам. А шали – еще кому-то. Хотя это достояние тюркского народа, оно копилось веками.
Собственно, все эти предметы быта и отличали культуру кипчаков в Европе, они создавали лицо народа, делали его узнаваемым и не похожим на все другие народы.
А кипчаки? Как относились сами кипчаки к явным подтасовкам своей истории? Да никак. Они всегда оставались тюрками… Людьми широкой души, прощающей всех и вся. Не умеет тюрк держать камень за пазухой… Не умеет постоять за себя, все оставляет на «потом». Такой он. Знает, что правда все равно победит. Тем и живет.
О чем говорить, если, даже пережив столько попыток отравлений,