дождались. Шагов, конечно же, за звоном не слышно. Поэтому визитёры явились из боковой улочки бесшумно словно привидения. Я чуть не вздрогнул. Какая-то совершенно нелепая, тощая фигура в длинном, сером балахоне. Ростом, похоже, мне по плечо. И женщина на полголовы выше своего спутника в неброском, аккуратном платье. Похоже, что молодая, если судить по походке. Лиц не видно. Подошли к диску и стали рассматривать камни, привязанные к цепям. Женщина потрогала верёвки. Оба обернулись, огляделись вокруг, и никого не обнаружив, переместились к храму и осмотрели разломанную нами ограду и лестницу. Затем вернулись к диску и уставились на него.
Вик махнул рукой, и мы высыпались на площадь. Шагов за десять до этой пары они что-то почувствовали и обернулись. Действительно, молодая женщина. Вернее, симпатичная девушка, которую я уже когда-то встречал. Но взгляд приковывает лицо её спутника. Огромные, почти круглые, голубые, печальные и одновременно испуганные глаза. Длинный и тонкий нос, длинный и тонкий подбородок. Глубокие морщины на лбу. Не человек.
– Здравствуй, Криста, – произнёс Вик.
– Здравствуйте, капитан Вик, – слегка замешкавшись, ответила девушка.
– Как-то так получилось, что мы сегодня ещё не завтракали. Не угостишь ли нас молоком?
– Конечно, – последовал опять чуть задержавшийся ответ, и Криста двинулась к той улочке, откуда она несколько минут назад появилась. Нелепая фигура скользнула за ней.
Чистенький домик, чистенькая комната, чистенький стол. На столе молоко, сыр, творог, свежий хлеб и овощной салат. За столом мы все, Криста и неведомая фигура. Поговорили немного и о поющем диске. Ничего интересного местные жители о нём не знают.
– Ты хорошая хозяйка, Криста. Как у тебя здесь всё приятно и ладно!
– Спасибо, капитан Вик.
– А как ты тут оказалась?
– Нас с Уоли отпустили, а отца нет. Он на прощание сказал, что здесь, в этом городе никого нет и нам никто здесь жить не помешает. Мы и пробрались сюда.
– Отпустили? Кто отпустил? Ладно, не хочешь – не говори. Ты, оказывается, дочь Генри Рейна. А Уоли это он? – кивнул Вик на серую фигуру, с аппетитом грызущую сыр.
– Он. Уоли – домашний дух.
– А-а, понимаю. Это он жил в винном погребе?
– Жил и следил, чтобы вино не портилось.
– Полезная работа. Такой дух и мне бы не помешал. Ты колдунья, Криста?
– Немножко и не злая, – улыбнувшись, призналась хозяйка.
– Я так и подумал. Обычные люди ведь здесь жить не могут.
– Да, жалко их всех бывших. Особенно маленьких. Мы с Уоли собираем кости и хороним. С улиц уже убрали, а с домами это долго. Много их, – тяжело вздохнула Криста.
– Согласен. Печально, очень печально. Но ведь это не дело для молодой девушки. Хотя бы и немножко колдуньи. Не хочешь ли вернуться в Верн? Твой домик свободен. Корову с собой заберёшь. «Приютом моряка» теперь управляет Роджер. А ему, ой,