Я так и предполагала!
– Кристина… – я вовсе не хотела переводить стрелки на другую кандидатуру, но подруга уже повесила трубку. Попытавшись перезвонить, потерпела две неудачные попытки – линия была занята.
На работу я прибыла в ужасном настроении. Розовую сладковатую таблеточку для успокоения нервов принять побоялась – начнет в сон клонить, а мне работать надо! Зато вчера вечером это лекарство мне очень помогло. Я отлично выспалась и если бы не истеричный разговор по телефону, чувствовала бы себя отлично. Коллеги нашли причину моей подавленности в смерти брата и его жены, посочувствовали, угостили шоколадкой. Я упала за свой стол, взялась за текущие дела. Трудотерапия – вот как это называется!
Однако, стабилизирующие мероприятия оказались прерваны раздраженными женскими голосами, доносящимися из приемной генерала. Один голос принадлежал его секретарше, Алене. А другой… Боже, да это Кристина!
Я бросилась в приемную, где полыхал дикий скандал: Алена стояла за своим рабочим столом, ее глаза покраснели, она была напряжена как струна. Кристина нависла над столешницей, будто собиралась дотянуться до соперницы и укусить ее. Никогда раньше не видела, чтобы подруга пребывала в таком бешенстве!
– Проститутка! – кричала Кристя Алене. – Сука такая! Ты еще пожалеешь, что моего мужа соблазнила!
– Да вы спятили, Кристина Львовна! – отвечала дрожащим голосом оскорбленная до глубины души Алена. – Вы совсем обалдели? Мне ваш муж мне в отцы годится!
– Как же! – злобно выкрикнула моя подруга. – В отцы! Что ты несешь! Ему всего сорок!
– А мне всего двадцать! – резонировала секретарша.
– Ну, так что? Кажется вы, шлюхи, называете мужчин постарше папиками!
Робко, заикаясь, я попыталась остановить смерч скандала:
– Кристя, не надо! Ну, успокойся! Ты ошибаешься…
– Вера, я убью ее! – видимо мое вмешательство пошло не на пользу, потому что Кристина вдруг попыталась достать Алену через стол.
Я кинулась оттаскивать подругу прочь, и в тот момент в приемной появился Артем. Увидев бабский базар с потасовкой, генерал сориентировался мгновенно. Он крепко взял жену за локоть и, никак не реагируя на ее истеричные выкрики, увел в свой кабинет.
– Ты сам виноват! – слышали мы, пока за супругами не закрылась толстая, обитая кожей, дверь. – Пока я дома сижу, ты тут удовольствие получаешь! Не выйдет, дорогой!..
Мы с Аленой, будто две статуи, остались стоять в тихой приемной. Молчание нарушила Алена:
– Больше ни секунды… – она всхлипнула. – Больше ни минуты… Что она себе такое позволяет?!
По гладким щекам секретарши катились горькие слезы. Алена дрожащими торопливыми пальцами в замысловатых серебряных колечках собирала свои вещи.
– Нет, – плача причитала она, – За что такое? Я тут работаю, горбачусь, слова доброго от генерала не слышу! Да еще эта мымра расфуфыренная оскорбляет!
– Алена, это случайность… – попробовала я остановить секретаршу.
Алена вылетела из приемной прочь. Меня мучил стыд за весь этот инцидент, и хотелось плакать. Неожиданно зазвонил