что это богатство пришло к нам слишком поздно – мы уже тогда стали взрослыми, чтение давно выбирали себе сами и такую литературу практически больше не читали. Мама очень любила свою двоюродную сестру Олю. Была она болезненной и рано умерла. Скончалась 23 июня 1971 г. От нее к нам перешли часть ее книг и большой книжный шкаф из настоящего дерева, который и теперь с нами и по-прежнему полон книг. Ее сестры, которые жили в Казани, тоже уже давно умерли. Мы никого больше не знаем из семьи нашего деда Михаила Сергеевича Федорова. Можно сказать, что волею судьбы с Бирюковыми мы сблизились гораздо теснее, чем с Федоровыми, и до сего дня я звоню Юрию Александровичу Бирюкову, двоюродному брату мамы, живущему в Москве и бывавшему не раз у нас в доме, включая и относительно недавние годы, когда приезжала сестра из Румынии. А вот Федоровы остались от нас достаточно далекими. Так уж сложилась жизнь.
Михаил Сергеевич Федоров, как уже было сказано, приехал из родной симбирской деревни в Казань к старшему брату Петру. Брат помог ему устроиться на мельнице в Печищах. Сначала он работал там простым рабочим. Когда же в 1908 г женился на Агриппине Степановне Бирюковой (она тогда недавно окончила гимназию, ей было 19 лет), то работал уже счетоводом, а потом дослужился и до бухгалтера. Ему была предоставлена хорошая квартира в каменном доме на территории мельницы. Квартира находилась на третьем этаже.
Истово верующий христианин-старовер, страстный рыбак и охотник, тонко чувствующий природу, – таким был наш дедушка. У нас сохранилась одна старая фотография, сделанная на охоте. Снимок этот недостаточно четкий. Но в глубине кадра видна большая река, и на берегу стоит охотник с характерной бородой. Мы с сестрой считаем, что на этой фотографии изображен наш дед. Любитель дикой природы, заботливый отец семейства и в то же время ответственно, неукоснительно четко исполняющий свои профессиональные обязанности служащий, Михаил Сергеевич Федоров олицетворял культуру и ментальность волжских старообрядцев. Видимо, многое от него передалось нашей маме, а от нее и нам: семейственность, внимание к деталям, «мелочам» (бухгалтер!), нелюбовь к «чужим», подозрительность и, быть может, чрезмерная осторожность в общении с ними – не-домашними. Ведь в православной среде староверы были замкнутой кастой:
Чашки, ложки, чугуны!
Староверы – колдуны!
Эту дразнилку, обращенную и к ней самой, и к ее родным, мама запомнила навсегда. Ее семью как старообрядческую отделяла от основной массы населения
России духовная грань, исторически давно сложившаяся. Старая вера поскольку была гонимой, постольку была и более строгой, более педантичной, даже «фанатичной». Правда, строгость старообрядческого уклада жизни смягчалась нашей бабушкой, происходившей из православной семьи, хотя по взглядам своим она была достаточно свободомыслящей. Ведь уже ее отец был толстовец и брат Сергей – тоже. Но сам Михаил Сергеевич Федоров неукоснительно каждое воскресенье ездил на своей лодке в Казань в старообрядческую церковь на службу.