такой князь козлов! Что такой «шпион»?! Я честни дачник!
– Ну как угодно. Вам же хуже. Сюда его.
Пока «честного дачника» втаскивали наверх, Лучников виновато доложил:
– Виноват, ваше благородие, не доглядели. Сожрал он бумажку.
Но князя это не опечалило. Ничего. Если надо, Рябцев другую нарисует. А еще лучше – сам отведет к тайнику и объяснит, что за папка такая.
– Гутен аппетит, герр шпион, – весело обратился штабс-ротмистр к немцу. – Бороденку позвольте.
И потянул за растительность.
– Что ви позволяйт! Больно!
Борода не отцеплялась.
– Клей отменный. – Козловский иронически развел руками. – Уважаю германскую основательность. Обыскать.
Сам пока подошел к Рябцеву.
Поручик вел себя противно. Весь дрожал, да еще всхлипывал.
– Что за документ вы скопировали? Триста листов большого формата?
– План… План развертывания… Генеральный… Против Германии…
Козловский присвистнул.
Во всем военном ведомстве нет документа более важного и секретного, чем Генеральный план развертывания войск на случай войны. Там и расположение соединений, и направление ударов, и цифры, и сроки. Лучшие стратеги разрабатывали. Бесценный этот свод по предписанию может существовать лишь в двух экземплярах: один у военного министра, другой у начальника Генерального штаба. Как мог получить доступ к Генеральному плану развертывания Рябцев, малозначительный сотрудник штаба Гвардейского корпуса? Ладно, это позже. Сейчас нужно было ковать железо, пока не остыло.
– Я искуплю… – лепетал предатель. – Безвыходное положение. Клянусь! Проиграл в карты. Долг чести!
Козловский цыкнул на него:
– Про честь молчали бы. Гвардейский офицер!
– Господин штабс-ротмистр, я правда искуплю! Не передал ведь, только собирался. Я чистосердечно! Могу ли рассчитывать на снисхождение?
Выдержав небольшую, но грозную паузу, князь кивнул:
– Да. Если расскажете всё без утайки, то суда и тюрьмы не будет. Вам позволят застрелиться. Согласно традиций.
Но Рябцев от этих слов не воспрял духом, а напротив съежился.
– А? …Спа…сибо. Может быть, лучше в тюрьму?
– Ну, если лучше – тогда конечно, – брезгливо пожал плечами Козловский и отвернулся. Интерес к Рябцеву он временно утратил. С этим слизняком трудностей не будет.
Стал приглядываться к резиденту. Тот стоял, разведя руки в стороны, агенты прощупывали швы на его одежде. Лицо, до глаз заросшее бородой (черт ее знает, может и не фальшивой), бесстрастно, но руки выдают-таки волнение: большой палец правой крутит перстень на указательном.
– Что было на схеме, которую проглотил ваш голодный приятель? – спросил штабс-ротмистр у Рябцева через плечо.
– Место, где спрятана папка, – с готовностью ответил тот. – Видите ли, она большая, желтая такая. Я ведь как? Несколько листов перепишу, трубочкой скатаю и за пазуху. Но с территории не вынес, честное-благородное слово. Только