Полины предрешена.
У дверей подъезда молодая мать обернулась в последний раз:
– Я быстро, доця. Бегом!
Девочка проводила мать обреченным взглядом. Будь у Снежаны немного больше сердца, этот прощальный взгляд дочери преследовал бы ее всю жизнь. Всегда и везде. А ночью глаза Полины светились бы адским огнем из-под светло фиолетового капюшона.
***
«Десант! Гребаный десант! Они высадили передовые отряды!» Рыжий с тревогой смотрел на пацанов лихо крутящие педали велосипедов. «Основная волна интервентов пойдет позже! Моя задача – остановить ее!» Рыжий достал из внутреннего кармана потрепанного пальто деревянный брусок. В его воспаленном мозгу, в беспокойном вымышленном мире это был спутниковый телефон, лежащий в кармане военной куртки. В этой нездоровой фантазии ему звонил главный. Не самый главный, конечно. Где он, Коля – диверсант, и где вождь – сам генералиссимус. Непосредственный командир Рыжего – Че Гевара. В самом начале приказы отдавал Фидель, но генералиссимус вскоре арестовал его. И, конечно же, по законам военного времени, поставил к стенке. Коля сам видел, как вождь самолично, заточенной арматурой проколол потухшее и провонявшееся сердце экс-команданте. Его даже не стали ассимилировать, дабы вонь и холод не проникли в тела бойцов.
Если на чистоту, Че, нравился Коли больше. Конечно, приказ есть приказ, и командиров, как и отцов не выбирают. Но солдат революции может иметь свое мнение. Написать его на клочке бумаги, завернуть в трубочку и спрятать в анальном отверстии. Бумага постоянно промокала, и Коля стал записывать рапорты на клочках старых обоев из мусорного бака. Свертки получались внушительными и «укромный» тайничок все время зудел. Но это было ничто, по сравнению с предстоящим нашествием интервентов.
Туман сигарного дыма много лет укрывал Остров Свободы. Не многие знали, Куба последнее прибежище интернационала. Но беляки не дремлют. Какая-та гнида проболталась о секретной маскировке. Вождь призвал всех. Кто трудился в тылу, дымя сигарами, кто работал на заводах, кто неустанно искал новые виды маскировок. Коли выпала доля диверсанта. Ему, как и другим бойцам стерли в спец лаборатории память. Противная процедура. Выдержали не все. Коля помнил некоторых дуриков. Они бродили по лаборатории и занимались ерундой. Некоторых закрывали. Привязывали к кровати. Ученные в белых халатах делали все, чтобы вернуть их в строй. Адский труд белохалатых контролировал сам генералиссимус. Об этом Рыжему, по секрету, рассказал один очкастый толстяк, перед тем как запихнуть в рот горстку разноцветных камушков. Камушки – синтетический сигарный дым, с которым в лаборатории был полный дефицит. А без дыма никуда. Без дыма одна дорога – в Гуантанамо. А там для революционера верная смерть.
Коля первый и пока единственным натасканный диверсант. Накануне отправки в тыл врага, ему прокачали мозг, так чтобы он забыл обо всем, кроме своей миссии. И он растекся. Как насекомое протаранил лобовое стекло грузовика. Его размазало, но не смыло. Теперь он мог протечь