участковый официальным тоном не потребовал провести его к директору. Директор побледнел при виде официальной формы и кобуры, и лишь когда Костя объяснил цель своего визита, глубоко вздохнул, залпом выпил стакан воды и предложил юноше присесть.
– Я, к сожалению, плохо знаю некоторых работников, – развел он руками. Меня, правда, предупреждали, чтобы не брал в бухгалтерию бывшего уголовника, но человеческая доброта, книги Макаренко, акции «Гринпис» просто вынудили меня не бросить камень в его огород.
– Кто конкретно предупреждал, чтобы вы не брали на работу Куроедова? – сделал пометку в блокноте Костя.
– Я не помню, люди, – у директора вытянулось лицо.
– Мне нужны фамилии этих людей, – строго потребовал Костя.
– Может, вы хотите побеседовать с работниками бухгалтерии? – начал торговаться директор.
Комаров понял, что ничего толкового и даже бестолкового в этом кабинете он больше не услышит.
Бухгалтерия оказалась довольно большим помещением со всеми удобствами. Здесь было все для комфортного существования в течении длинного рабочего дня. На электрической плитке, в предвкушении скорой кончины, злобно шипела картошка в сметане, на экране старого телевизора «Электрон» извивались в страстных объятиях герои очередного аргентинского сериала, работники дружно коротали время в ожидании «перекуса перед обедом».
Костя очень не любил отрывать людей от дел и от отдыха. Но положение обязывало. Если сразу создать себе имидж робкого и стеснительного служителя закона, то от этого клейма не отвяжешься всю оставшуюся жизнь. Так, по крайней мере, обещал Виктор Августинович.
– Кто здесь главный? – забыв поздороваться, рявкнул Комаров.
– А кого надо? – лениво, не оборачиваясь, ответила женщина с мясистой спиной и затылком с войлокообразными завитушками.
– Главного бухгалтера, – послушно ответил Костя.
– Ну, я главный бухгалтер, – обернулась женщина.
С лица женщина была еще неприятнее, чем со спины. В ее физиономии не было ничего уродливого, лицо – как лицо, но цепкий, пронизывающий буквально насквозь взгляд неопределенного цвета глаз, тесно сжатые тонкие губы, тройной, рыхлый подбородок создавали картину не просто необаятельную, а чрезвычайно отталкивающую.
Выражение лица немного изменилось при виде собеседника. Правда, не в лучшую сторону. Видимо, бухгалтерша попыталась улыбнуться, по крайней мере, тонкие губы растянулись и стали еще тоньше, обнажив два ряда золотых зубов.
– Анфиса Афанасьевна, – почти ласково представилась она, – рада буду служить.
– Участковый Комаров Константин Дмитриевич, – не остался в долгу Костя. – Я по делу об убийстве в орешнике.
Компания бухгалтеров обрадовано вскочила и вразнобой затараторила:
– Ужас, ужас, просто ужас какой-то, я всю ночь не спала, – причитала молоденькая, с плутоватыми глазами и яркими веснушками.
– Я чувствовал, что