а никакого толку от него не видят. Но если посмотреть на это воспитание вблизи, то оно окажется не более чем обучением, которое каждый день по нескольку часов они им дают либо сами, либо через других. В остальном они предоставляют малышей самим себе, дают им общаться с самыми невоспитанными детьми, передают их прислуге, либо очень усердно занимаются своими делами, либо посещают многочисленные компании, столь активно участвуют во всякого рода увеселениях, что их дети бо́льшую часть своей юности совсем без надзора проводят среди людей испорченных нравов. Если девушка становится такой же бесцеремонной, как служанка, если мальчик перенимает у уличных мальчишек низменный образ мыслей, то кто тому виной? Конечно же, не ребенок, а те, кто оставил его такой компании.
В-третьих, в ошибках воспитания. Они столь многочисленны, что можно было бы написать толстую книгу, если попытаться привести хотя бы далеко не полный их перечень. Что, к примеру, привычнее, чем не замечать множество дурных привычек, пока у тебя хорошее настроение, и, наоборот, наказывать за малейшее упущение, когда, скажем, убежало молоко, пришло письменное напоминание об уплате долга или случилось еще что-то неприятное, в чем дети совсем неповинны! Что детей бьют, если они уронили стакан, а дурные поступки оставляют безнаказанными! Что за самый незначительный промах наказывают, если дети в нем признаются, но никогда не карают, если они его отрицают; что родители никогда ничего не делают по своей воле, если дети их просят, но стараются успокоить их самыми ласковыми словами, когда те топают ногами и буйствуют! Что от шестилетней девочки требуют, чтобы она вела себя столь же рассудительно и была не по годам умной, такой, как двадцатичетырехлетняя мать или тридцатилетний отец! Воспитывать так детей – все равно что тушить огонь маслом и пытаться утопить в воде рака.
Разве я не прав, когда утверждаю, что общество своими предрассудками обрекло детей на угнетение, а их хозяева жестоко обращаются с ними, и при этом их печальная участь никого настолько не трогает, чтобы попытаться им предоставить права?
Печальные последствия, из этого вытекающие для общества, нельзя подсчитать. Печально уже то, что страдают многие тысячи ни в чем не повинных людей, вынужденных проводить лучшие дни своей жизни удрученными; что очень многих, кого когда-нибудь могли бы считать наиполезнейшими членами государства, лишенных сил из-за невежества их родителей, искалеченных, делают неспособными к любому делу, требующему энергии, или вовсе казнят. И если правда, как с давних пор утверждала самая разумная часть людей, что истинное удовлетворение дает людям лишь добродетель, а обладание миром неспособно даровать им такого блаженства, какое проистекает из нее, то не будет ли у каждого, кто любит людей, обливаться кровью сердце при виде того, как огромную часть потомков лишают этого блага и учат пороку? Если молодой человек, для которого пока еще нет лучшего, более разумного друга, чем его родители, воспринимает их слова так, словно