тот вечер, когда мы сидели с подругой, мне безумно хотелось правды, откровения и с ее стороны, и со своей. Без всех этих оправданий, неосознанных виляний, ненужных стеснений и бестолковых страхов быть непонятым. Хотелось услышать: «Да, я дура! И во всех своих бедах виновата сама!»
И ведь самой стало бы легче жить. Правда, без бонуса в виде жалости со стороны.
Однако… Был ли я действительно к этому готов? Уверен ли я, что смогу и сам покончить с ролью, которую играю, уйти со сцены, завершить этот спектакль?
Не знаю… Или все же нет, хоть и стараюсь, как мне кажется, не играть затяжных ролей… А может, это и есть моя роль, которая дает мне постоянное право на мои личные ошибки.
С любовью, всегда ваш Гор Душа!
Мне нравились его тексты. Они были созвучны с моими, не такие замороченные, конечно, более легкие, с юмором, о простом, о насущном. Это я все в глубь лез, в дебри. Но самое главное, я узнавал его, с другой стороны, не самоуверенного, нагловатого, вечно пьяного гея, а вдумчивого, душевного человека. А может быть, это всего лишь маска, которую он надевал для своих читателей?
Маска… Однажды я писал о масках…
«Театр Масок»
Каждое утро солнце встает над землей, извещая о наступлении нового дня – неповторимого, единственного в нашей жизни, уникального!
И каждое новое утро открываем глаза мы – новые, только что родившиеся, обновленные!
И легкость новизны окрыляет нас в первые секунды пробуждения, и даже еле заметная улыбка блуждает на устах… Но что же происходит дальше?
Покидая исцеляющий сон, мы оказываемся каждый в своей гримерке, которая забита воспоминаниями о прошлых днях, об испытанных ранее боли и страхах.
Мы усаживаемся в кресло и тщательно наносим на еще светящееся жизнью и душевностью лицо толстый слой грима. Закупориваем каждую пору, чтобы – не дай бог – никто не увидел волшебного мерцания нашей души. Затем складываем в сумку с дюжину, а то и больше, масок и…
Занавес открывается, мы на сцене – но теперь уже не своей, а чужой жизни!
Роль за ролью, маску за маской мы меняем в течение дня: то любим кого-то до умопомрачения, то ненавидим. То гримаса злости искажает наши лица, то отвешиваем льстивые поклоны…
Измученные, истерзанные не физическим трудом, а скорее эмоциональным, психологическим, мы обретаем умиротворение, только оказавшись в мягкой постели, которая служит для нас спасительным порталом в нашу истинную жизнь.
Занавес!
Изо дня в день, из года в год повторяется это.
Неужели театр – это наша действительность? Неужели мы не можем иначе?
Потому что все такие? Потому что мир устроен так?
Но разве нельзя все изменить?
Ведь никто не в силах заставить нас кипеть злостью или лгать при каждом удобном случае. Ни у кого нет права требовать от нас любви! Никто не может отнять у нас нашу жизнь, ту, которую дал Всевышний!
Действительность,