испанцы придут сражаться за чехов, если русские нападут на вас?
Йозеф решил дождаться конца учебного года, объяснив друзьям, что его временное отсутствие не решит исхода войны, зато он получит диплом биолога и будет гораздо полезней общему делу. Йозеф говорил уверенным тоном, давая понять, что никому не позволит усомниться в себе. Все его время занимали исследования, лекции в Институте Пастера и Вивиан. Он перестал ходить на собрания и демонстрации и весьма скептически высказывался о безрассудном энтузиазме товарищей, выдававших желаемое за действительное.
По-настоящему Йозефа интересовали только патогенные факторы[25], грядущее выделение вируса оспы, использование пенициллина для лечения бактериальных инфекций и работа по поиску противотуберкулезного антибиотика.
Ну и диссертация – в свое время. Фундаментальный труд о сипункулидах[26].
Кое-кто поглядывал на Йозефа с недоверием, другие перестали с ним разговаривать, узнав, что он ночи напролет танцует с Вивиан на балах на площади Бастилии. Витиеватые объяснения Йозефа – мол, можно быть социалистом и обожать вальс (одно совсем не противоречит другому) – никого не убеждали.
Товарищи отправились в Испанию без него. Эрнест тоже поехал, но это само собой разумелось – у него ведь была депрессия.
Йозеф отказывался признавать, что он, как и все остальное население, заразился фатализмом и покорностью судьбе. Каждый день приходили дурные вести, подтверждавшие, что Республика обречена. Потерял Йозеф и дружбу Марселена: когда он заявил, что его призвание – лечить, а не убивать, тот ответил взглядом, исполненным немыслимого презрения, и ушел – не сказав ни слова, не пожав ему на прощание руки. Позже Йозеф узнал, что Марселен вступил в батальон анархистов, сражавшихся в Барселоне. Там было очень жарко.
А потом, однажды вечером, Йозеф забыл Вивиан. Невероятно, но факт…
Любовь как будто стерли ластиком.
Может, привязанность растворяется в воздухе, не оставляя после себя ни малейшего следа? Если так, она – плод нашего воображения.
Их ужины, вечера в Ножане, ночи любви… все исчезло, испарилось. Он вспомнил о Вивиан, танцуя томное танго в «Элизе-Монмартр» с бретонкой из Лорьяна, которая ужасно нервничала и все время хихикала, но извиняться не пошел, сказав себе: будет правильней подождать – пусть остынет. Он придумывал всяческие отговорки и объяснения, потом решил сослаться на сложную операцию в клинике. Прошел день, другой, суббота и воскресенье, но Вивиан не появилась. Не пришла она и в понедельник. Никто ничего о ней не знал. Йозеф чувствовал досаду, гадал, не попала ли она в аварию на машине, не случилось ли несчастье у нее в семье? А может, она просто потеряла память? Он больше никогда не встречал Вивиан ни в одном из тех мест, где они когда-то бывали.
Странный способ расставания. Странный, но, возможно, лучший? Расставание по взаимному согласию, в котором нет ни победителя, ни побежденного.
Получается, нас не было?
Вскоре