удивил его: он любил тайны. Странно, откуда бы ему здесь взяться – сорока не улетит далеко, значит, вещь потеряна кем-то на острове.
Прохладный ветерок выхватил из-под ног горсть листьев и разбросал в ручье. Гессен остановился, глядя, как они скользят между камней, пристают к мосту. Он видел раньше эту змейку. Точно видел. То ли это чей-то древний герб, то ли символ… Причем недавно кто-то напомнил о ней. Мысль вертелась в голове, дразнила, трогала сознание своей важностью и тут же пряталась, как улитка, чуть коснись ее рожек.
Воздух наполнился запахом горячего воска – у часовни жгли свечи. Каменный домик белел в зелени лиственниц, посверкивая жестяным шпилем. При часовне жил старый увечный монах – в это время он обходил часовню, позвякивая ключами, убирал увядшие цветы и ветки, чистил подставки для свечей. Но сейчас привычного бренчания не было слышно.
У входа в часовню стоял кто-то чужой. Деревья мешали разглядеть его, Гессен видел только зеленое одеяние. Солнце то пряталось, то показывалось краем из-за туч, и по платью незнакомца пробегала огнистая волна – сияли самоцветы на тонком плаще.
Гессен приблизился. Теперь стали видны борода и седые волосы, которые крупными, точно коваными из серебра кольцами спускались до пояса. Старик прогуливался вокруг часовни.
Никогда не видел Гессен платья, расшитого так дорого. Раз только появился на Храмовой гряде старый друг Лума, целитель из Северных морей. Знатный лекарь учил мальчика «отколдовывать» чужие заклятия и заговаривать воду. Большой охотник был до украшений… Не он ли это снова? Старик обернулся, и Гессен встретил пристальный немигающий взгляд.
И тут его резануло жгучей болью по глазам… Они заслезились, как от сильного ветра, всё вокруг искривилось, полезло в стороны, и в тот же миг остро ужалила отгадка: Гессен понял, кто стоит перед ним. Увидел. Ладонь потянулась к серебряному кругляшу.
Опоздал он лишь на миг. Зрение вернулось раньше, чем он успел схватить медальон. Гессен моргнул. Резь исчезла, и он забыл. Мальчик смотрел на чужого старика в богатой мантии, но чувствовал только любопытство.
Гессен поклонился, незнакомец вернул поклон.
– День добрый, ученик, – сказал он.
– Здравствуйте, сударь.
– Знаешь, где там лежат свечи? – старик кивнул на часовню. – Хотел поставить, да не у кого спросить. А я тут не хозяин, копаться не стану.
– Сейчас вынесу, – Гессен взялся за кольцо и потянул на себя дубовую дверь.
После яркого солнца часовня казалась погруженной во мрак. Свет шел из трех оконниц, повисая в воздухе голубоватыми полосами. Сильно пахло хвоей: сосновые ветки устилали беленый пол и стояли в кадках с водой. Гессен снял со стены ключи и открыл деревянный ящик под скамьей, где хранились огниво, щетки, склянки с маслом. Там же были и свечи.
А на скамье лежало зеркальце. Старое зеркало – матовое поблекшее стекло было покрыто сетью трещин, серебряная оправа в жемчугах потемнела. И странной какой-то формы – то ли овальной,