для удобства и контроля, (сказать точнее, – для удобного контроля).
В чём, в этом подтексте, корень безумия, в чём его зерно, можно понять и осознать, прибегнув к аналогиям присущим моему воззрению в мир, в целом. Все нарушения, которые мы находим в мире, есть лишь оценки нашего воззрения. Миру, как таковому, не свойственны ни какие нарушения, так как ему не свойственны оценки, как таковые. У него нет и быть не может для этого, никаких критериев. Они имели бы место для него, если бы он, мир, способен был осознавать сам себя. Если бы он стал «заинтересованным субъектом» вроде нашего с вами «рационального разума». Если бы у него появился свой оценивающий «рефлексивно – рациональный бастион», с возвышающимся над подвластными владениями «Оком Сарумана». Но ему, это ни к чему. Мир оценивает себя, с помощью нашего взгляда, и нашего разума. И именно с помощью и благодаря нашему «рациональному разуму», мир оценивает и определяет все отношения в нём, и строит критерии. Он, собственно, и создал его для этого. У него нет, и быть не может иного интереса в нашем существовании, как собственное познание, в самом широком смысле слова.
Далее. Всякий объект «неживой природы», к примеру, камень, стал бы, образно говоря безумным в наших глазах, если бы вдруг, без каких-либо причин, изменил свой характер. Если бы он стал вести себя, не в соответствии со своим статусом, и вразрез окружающей его, и формирующей его характер, действительности. Вышел бы, из-под власти общих физических законов. К примеру, стал бы плавать. Но это – невозможно, скажете вы, и будете абсолютно правы. Беспричинно, в мире ничего не происходит. Характер объекта сам по себе меняться не может, его свойства, его характеристики, это его неизменная суть. Она обусловлена веками его пребывания в окружающей его действительности.
Я излагаю всё это к тому, что мы, люди, как всякий иной объект природного «макрокинеза», обладаем своим неизменным характером глубинного качества, который не может меняться, в рамках нашего локального восприятия и осмысления. И наряду с этим, обладаем изменяющимся характером поверхностного качества, который хоть и содержит в себе определённую гибкость, и способность меняться, но произвольно, без каких-либо внешних причин, так же меняться не может. Мы такие же камешки в природном котле, с такими же неизменными характеристиками нашего «глубинного фатума», и индивидуальными поверхностными характерами, меняющимися в зависимости от места пребывания, от воздействия внешней среды. «Кожа нашего характера», способна утончаться, и становиться лоснящейся, прозрачной и шелковистой. Но вполне способна становится грубой, непробиваемой и инертной. Подобно камням, имеющим неизменную сущность «каменистости», и индивидуальную структуру, в зависимости от места пребывания каждого отдельного камня. И вот, собственно, к чему я. В этом смысле, всякая произвольность, как безосновательность, как данность, выходящая за условия реальной действительности, есть в сути своей, – безумие. Некий выход из общей сбалансированной парадигмы движений