алась урезанию и без того крайне скудная норма отпуска угля частным лицам. При этом следовало забыть о всяких льготах и преференциях для семей военнослужащих, находящихся в действующей армии Его Королевского Величества. Эту зиму им предстояло встретить в едином строю с теми, кто подобными льготами не пользовался.
Подобная экономия топлива грозила обернуться многочисленными смертями от холода среди малоимущих и плохо социально защищенных простых англичан. Единственным выходом из сложившейся ситуации было бы объявление национализации всех запасов угля на острове, находящегося на складах частных компаний, а также попытка увеличить число шахтеров Уэльса за счет гражданского населения. Мера жестокая, так как касалась пожилых людей, женщин и детей, но иного выхода у правительства консерваторов просто не было.
Одним словом, наступивший ноябрь подбросил ещё одну острую проблему правящему кабинету премьер-министра Черчилля, но её появление не очень сильно пугало сэра Уинстона. У него был свой сильный козырь в кармане, который позволял ему смело смотреть вперед, не испытывая большой дрожи, которую он обычно обильно заливал рюмками бренди.
Выступая после первых налетов немецкой авиации на Лондон, Черчилль призвал англичан к крови и страданиям, нужде и потерям, обещая взамен победу над Гитлером.
Шаг был откровенно рискованный, и когда Чемберлен, предшественник Черчилля на посту премьер-министра, услышал его речь, то сильно удивился.
– Что он делает!? – воскликнул уходящий в политическое небытие несостоявшийся миротворец. – Он роет себе могилу! Так нельзя говорить с английским народом. Его не поймут!
С его точкой зрения были полностью согласны многие представители британского политического сообщества, но оказалось, что они ошибались. Что прав оказался Черчилль, сказавший людям горькую правду, и они эту правду приняли.
С лета 1940 года британцы мужественно терпели бомбежки немецкой авиации, нехватку продовольствия в результате морской блокады острова подводными лодками адмирала Деница, а также всего остального, включая товары первой необходимости.
Туго пришлось затянуть пояса островной метрополии ради одержания победы над своим противником. На многие лишения пошли они, веря словам Черчилля, у которого с военными победами были сплошные разочарования. Из года в год британские войска терпели поражения и были вынуждены отступать, но наконец-то испытания, посланные Господом британской армии, закончились. В октябре 1942 года английские войска под командованием генерала Монтгомери одержали долгожданную победу над Роммелем под Эль-Аламейном, впервые за весь 1942 год заставив немцев отступить.
Казалось, что Уинстон Черчилль нашел своего генерала Победы, перебрав с десяток других соискателей. Испытывая острую нехватку топлива, боеприпасов, людского и материального пополнения, армия фельдмаршала Роммеля была вынуждена покинуть территорию Египта и под нарастающими ударами англичан отступить в Ливию.
Долгожданная победа была одержана, но Черчилль не был бы самим собой, если бы положил все яйца в одну корзину и сделал ставку на одного генерала. Весь 1942 год британский премьер отчаянно балансировал под натиском Москвы и Вашингтона, требовавших открытия второго фронта. Сталин и Рузвельт постоянно требовали от него начать высадку английских войск в Европе, но Черчилль не мог себе позволить отступить от главной доктрины британской империи – воевать на континенте чужими руками, поставляя своему союзнику военные материалы и вооружение.
Так была выиграна война с Наполеоном, мировая война с кайзером Вильгельмом, и британский премьер не видел причин и нужды менять доктрину. С первых дней нападения немцев на СССР Черчилль громогласно заявил, что поможет Красной Армии всем, чем может, ради общей победы.
Прагматик Сталин тотчас ухватился за его слова и стал требовать выполнения данного британским премьером обещания. Первые месяцы сотрудничества двух идейных врагов и двух разных социальных систем прошли под знаком Большого скрипа. Чопорные англичане, привыкшие считать каждую оказанную услугу своему континентальному союзнику, откровенно тянули время с отправкой военных грузов в Архангельск.
В своем подавляющем большинстве начальники военных штабов не верили в то, что терпящая поражение Красная Армия сможет дать отпор теснящему её на всех направлениях врагу. Словно присутствуя на боксерском поединке, британские военные не стеснялись делать ставки, сколько месяцев русские смогут продержаться под ударами вермахта. В зависимости от предпочтений того или иного аналитика прогноз жизнеспособности Красной Армии варьировал от одного месяц до трех.
Каждый из военных яростно отстаивал свою точку зрения, но все сходились в одном: в октябре с Россией и Сталиным будет покончено. Так зачем спешить с отправкой в обреченную страну танков, самолетов и прочих военных материалов? Чтобы они потом достались Адольфу Гитлеру? По этой причине кран британской военной помощи был приоткрыт ровно на столько, чтобы можно было сохранить лицо в большой политике и не понести серьезных убытков.
Только под нажимом президента Рузвельта в ноябре месяце англичане