Макс и Холодный и словно кегельные шары выкатились из зала. Через полчаса они уже пили пиво в сосисочной на Петровке, а я так и стоял посреди борцовского ковра с открытым ртом. И вот, спустя год, в 1988 году, когда я уже работал младшим редактором Главной редакции программ для детей и юношества Центрального телевидения на Шаболовке, как-то в один из светлых мартовских дней меня вызывал руководитель отдела Андрей Викторович Мельников:
– Слушай, старик, тут такое дело. У меня сынок на журфаке учится, ну распиздяй, конечно, но парень хороший. Возьми его с собой на съемку, пусть посмотрит на работу профессионала.
Никаким профессионалом я тогда конечно еще не был, но брошенное семя начальственной лести легло на благодатную почву и дало немедленные всходы.
– Да, о чем речь, – говорю, – конечно! Завтра и поедем! На следующий день, возле проходной на Шаболовке, меня поджидал небольшого росточка, кругленький молодой человек с застенчивой улыбкой и румянцем на пухлых щечках. Я поначалу даже и не признал его. Но едва взглянул в глумливые черные бусинки его глаз – так и обалдел. Это же тот самый раздолбай из секции самбо! Ну надо же! Прикатил! Я тебе устрою журналистскую практику – дня ты у меня не продержишься! С тех пор мы с Максом дружим уже более двадцати лет.
Надо сказать зарабатывали мы в то время неплохо. Младший редактор получал 80 рублей, старший – 150, ну а спецкор и вовсе 180, сумма для конца восьмидесятых прошлого века довольно приличная. Прибавить к этому 100—120 рэ гонорара за каждую передачу, так и вовсе получалось целое состояние. В восемьдесят восьмом, восемьдесят девятом на телевидении стали появляться первые видеоклипы, нашего, совкового производства. Для создателей молодежных программ наступили золотые времена. Ежедневно в редакцию приходили продюсеры всеразличных Стелл, Стрел, Каролин, Афродит, Магдолин и либо предлагали снять, либо вставить уже готовый клип в эфир программы. Расценки в Детской редакции были божеские. В Останкино, в Молодежке драли нещадно. У нас же поставить клипчик – стоило пятьсот целковых, произвести – тысячу. Однажды администратор Серега приволок в редакцию VHS кассету с каким-то видео. – Вот, – говорит, – мужик один передал, спрашивает нельзя ли прокрутить в «До 16 и старше» дочку его, певицу, стало быть, начинающую. Мы с Максом глянули – говно страшное. Вызываю Серегу, говорю: нет, это не может быть показано категорически и ни при каких условиях, потому, что это за гранью добра и зла, а мы себя, как известно, не на помойке нашли и нельзя же, в конце концов, все мерить одними деньгами. Ну и дальше в том же духе начинаю заводиться. Тут Серега шепчет: -Да погоди ты орать-то, вон её папаша в коридоре ждет, может поговорим?
– Да какого хрена! Буду я разговаривать с каким-то папашей, какой-то провинциальной коровы, возомнившей себя певицей.
– Да не кипятись ты, он не просто папаша,