Григорий Курлов

Обалденика. Книга-состояние. Фаза первая


Скачать книгу

нет и нет!.. – необходим неожиданный поворот сюжета. Этакий ход конем…

      Создатель остановился и поднял глаза на растущую перед ним яблоню. И тут его вновь осенило.

      – Ух ты! – даже присел он. – Эта, как его… ну ладно, пусть будет – Эврика!

      И кликнул Создатель человека-Петю. И на яблоню указал.

      – Не ешь с нее, – молвил, – выгоню…

* * *

      Тут мы вновь делаем пропуск, скромно закрывая глаза на процесс реализации замысла Создателя. И, проскочив через множество эпох, попытаемся снова найти нашего сердобольного человека-Петю, чтобы увидеть продолжение грандиозной игры, затеянной Создателем.

* * *

      Стоял нестарый еще старик Петя у самого Синего моря и раз за разом невод в соленые воды бурные забрасывал. Да все виделась ему злющая старуха, корытом разбитым размахивающая.

      И такая тоска взяла Петю за душу, что не заметил он, как что-то слабо бьется в неводе мокром.

      – И что за жизнь мне такая выдалась никчемная, невеселая. С утра и до вечера спины не разгибаю да мозоли натираю, а счастья как не было видно, так и поныне не видать, – напевал он привычную с детства песенку, потихоньку сматывая невод.

      – Да, видать, ты впрямь – и простофиля, и дурачина, – неожиданно услышал Петя чей-то тонкий голосок рядом.

      – Ой, кто это? – послушно испугался нестарый старик, дабы не нарушать канвы сказочной.

      – Да я это – счастье твое нежданно-негаданное, – хихикнул в ответ голосок тонкий.

      – Никак ты, Золотая Рыбка? Вот здорово-то! Теперь ты исполнишь мое заветное желание? – умилился нестарый старик Петя, вызволяя рыбку из плена нечаянного.

      – Как же, – засмеялась Золотая Рыбка, плавники расправляя, – держи карман шире. Глупость, она, конечно, дар Божий, только не надо ее во все дыры пихать. Отчего это я за тебя твою работу делать буду?

      Растерялся нестарый старик от слов рыбкиных, в старом неводе от смущенья запутался…

      А Рыбка Золотая знай себе приговаривает:

      – Лапоть ты заношенный, дурило ты стоеросовое, сотни лет прожил, а ума не нажил. Все умение свое растерял. Всю удачу свою растранжирил…

      Подкосились от горя ноги у старика Пети нестарого, рухнул он в песок мокрый на колени дырявые. Руки корявые, мозолями крытые, как последнее алиби рыбке протягивает.

      – С утра и до вечера… Государыня Рыбка… света белого невзвидя… головы не подымая… все лицо изморщинилось… да все руки потрескались… и под турком, и под немцем… и налоги эти окаянные… А счастье-то где? А жить-то как?..

      Только хмыкнула Золотая Рыбка, Петю слушая.

      – Как же, как же – знакомая песня, не тобой первым напетая. Лицо у него изморщинилось… Да вот поумнело, видать, мало. Мудрость, Петя, – это когда складки не на лице, а в голове. Да и это еще под вопросом большим…

      – О-хо-хо, – вздохнула, – а ведь в каждом из вас спит Творец. Беда только, что с каждым днем все крепче…

      И добавила чуть помягче уже, посочувственней:

      – Эх ты, Петя, Петя-человек, давно ли ты этот мир, на правах Творца словом почти единым,