жизнь прожил в одно дыханье.
Собрались в скорби воеводы,
Указ был оглашён везде.
Известным чтобы стал народу —
Что сокол погребён в земле.
Что царь в печали, и от горя,
Ширяевым назвал то поле.
Теперь здесь парк и карусели,
Не видно звёзд от сотен ламп.
Пиры где громкие шумели,
Стихи звучат со сцены рамп.
В честь поля назван переулок,
Аллеи в парке для прогулок.
Где место было для коней,
Теперь площадка для детей.
В грозу темнеет парк тревожно,
Не видно в небе птичьих стай.
И вдруг средь молний, как возможно,
Мелькнёт как будто он, Ширяй!
Герои с нами прежних лет,
Всех поражений и побед.
На Истре
И снисходит покой тихим вечером летним —
Гибких ив над водой наклонённые ветви.
Стало в речке темно, стынет берег песочный,
И уж солнце красно над водою проточной,
И собак перелай в деревнях на пригорках
Собирает на чай семьи в дачных посёлках.
У поля
Вечера примета – вьётся мошкара,
В жёлтых пятнах света тёмная листва,
И запахло поле – рожь поспела там,
И прижмусь губами я к твоим плечам
И губами вспомню, было что давно
Мамино родное нежное плечо.
Утро
Светает, ночи чёрные чехлы
Со зданий убраны, в деталях
Изломы крыш отчётливо видны,
И солнце, затерявшееся в далях,
Рассветом цепенелый сон
Спешит прервать, за облаками
С востока бледный небосклон
Оплавить жаркими лучами.
Край раскалился докрасна,
Восход оранжевою лавой,
Но как проснуться, когда сна
Не кончен сказ ещё лукавый?
Прохладный шёлк, крадущий теплоту
С плеч утренних, согретых ночью жаркой,
И кофе вслед чуть обожжёт губу,
Вспугнув остатки сновидений ярких.
Сны
Сакральное – как точно это слово,
Всех слов заменой может быть оно,
Её когда я имя повторяю снова,
Творя мелодию из воздуха легко.
Ласкают слух неведомые струны —
Адажио, без нот и партитуры,
Небытие – средь лета дивный сон,
А по Шекспиру то, когда влюблён.
Имя шептать, и свет очарований
Вечерний сумрак сделает светлей,
Аквамарина грани очертаний —
Неспешный отблеск глубины морей.
Обитель таинства, но правила просты:
Всему в ней слепо верить. С высоты
Ангел слетит… Прекрасны эти сны.
Акушерка
Наташа тихо дремлет на диване,
Окутал быстро плед её теплом,
Как будто обнял бережно руками.
Она уснула, ей приснился сон.
Ночь, и полёт, подобно Маргарите,
Внизу же кто-то шепчет на иврите.
Несёт в себе Мария