страдать, насилуя книги до такой степени, что корешок начинает выступать неестественно и болезненно. Часовое подбирание гантелями ситуацию решает слабо, что нельзя сказать с другими внешними недостатками. Избавиться от книжного сколиоза, можно было только путем скорейшего изъятия фолианта из библиотечного оборота, огородить их от строгих условий, правил и безалаберности сразу же. Как правило, на форзаце клеился листок с информацией владельцев книги на определенный срок. Новые издания подвергались специальной бумаге, сдиравшейся с одного взмаха, не оставляя никаких дефектов, чего нельзя сказать про старые. Их обильно мазали клеем, считай, на века. От этого избавиться труднее, но все равно не так сложно. Я стоял перед раковиной, промачивая палец и тыкая им в места, обильно удобренным клеем, осле, ждал полного высыхания, брался за следующую. Потом, за следующую, за следующую и так далее…
Мягкие обложки на заказ прилетали крайне редко, что ни могло не радовать. Каркас книг может спасти только жесткий картон, обтянутый цветастым узором, а с мягкотелой работы хватало. Приходилось их ламинировать, находясь максимально сосредоточенным, не пропуская через границу ни один пузырек, сближая швы на молекулярном уровне. Стол был завален блеклыми, яркими, маленькими, огромными томами, сборниками и бестселлерами, в разных состояниях. Аптечные жидкости, скотчи, канцелярские ножи, спички, лобковые волосы, выпавшие из нутра эротических романов, перхоть, грязь, бумажная стружка… это был мастерской верстак или домашняя лаборатория, весьма скудная, но до глубины души родная.
Помимо наклейки, портящей красоту переплета, на титульном листе и на 17-ой странице стояла печать, говорившая о принадлежности книги к указанному учреждению. С борьбой печатной, на полке всегда хранился глицерин и этиловый спирт, при смешивании, оказывая на чернила уничтожающий эффект, оставляя после себя влажные разводы, в конечном итоге, прижигаемые утюгом. На более старых изданиях лучше использовать уксус и марганцовку, в соединении с перекисью водорода, но заканчивать не утюгом, а феном. Ворсистый капрал и торчащие волоски, палил зажигалкой, придавая более презентабельный вид потрепанному мученику, спасенного и вырванного от слепых лап библиотекарей.
Один раз, по ошибке, я повстречался лицом к лицу с клиентом, просто потому, что он находился в нескольких метров от места, где я собирался оставить книгу. Мест было достаточно, то и дело можно заметить студентов, выходящих из уборных, кабинетов, раздевалок с книгой наперевес. В тот день я оплошал из-за профессиональной скуки.
– Иногда молчание, самое умное, что может сказать человек. – Выдал я.
– Не тобою сказано. – Ответил он.
Ошибка заключалась в написании места схрона сразу же, еще и не выйдя из кабинета. У двери, столкнувшись лбами с парнем, сошлись на том, что я достану ему еще одно издание беспонтового комикса бесплатно, а он сохранит тайну лица. Так я познакомился с Йосифом.
Ходили слухи, о поимки