сразу сделаете заказ, или мне подойти позже?
– Думаю, я начну с кофе. Двойной капучино, пожалуйста. Софи, – добавила Мила, прочитав имя на бейдже, приколотом к белой рубашке на практически плоской груди официантки.
Легкая тень разочарования скользнула по милому личику Софи и, убрав приготовленный блокнот и ручку в широкий карман на переднике, она коротко кивнула и удалилась.
Не успела Бет произнести ни слова, как, елозя по столешнице, завибрировал телефон. Отрешенность на ее лице тут же сменилась взволнованным интересом. Стараясь скрыть его от подруги, она взяла мобильник и с невозмутимым видом направилась к выходу.
– Прости, я сейчас.
Милен криво усмехнулась, глядя вслед удаляющейся подруге. Наверняка новый бойфренд. И принялась лениво водить глазами по названиям блюд в меню, но больше – по красочным картинкам, в очередной раз убедившись, что фотографирование еды – определенно, искусство.
Это кафе подруги присмотрели лет пять назад. Они только что закончили академию. Стремление к независимости и радужные планы на будущее привели их в этот тихий райончик на окраине Парижа, где они сняли одну на двоих квартирку на верхнем этаже дома напротив.
Милен хорошо ее помнила. Высоченные потолки с кое-где сохранившейся витиеватой лепниной а-ля мадам де Помпадур и большой неработающий камин, в котором они хранили книги, создавали впечатление затерянного во времени королевского замка. Изначально ванной либо не было совсем, либо она была крошечной, и чтобы жилплощадь пользовалась спросом, хозяева увеличили ее за счет части коридора. В итоге получилось пугающее нечто: длинное и кривое помещение, которое девочки называли «аппендикс».
А еще их квартирка была местом встреч многочисленных друзей, знакомых, просто интересных людей. Они общались, пили пиво, решали какие-то проблемы вселенского масштаба, в общем – было весело. А когда недовольные соседи начинали угрожать полицией, вся шумная компания выплескивалась на улицу и оккупировала это самое кафе, хозяином которого в то время был пожилой господин. Поначалу он с недовольством воспринял интерес к своему заведению со стороны такой беспокойной публики, но со временем свыкся и даже принимал приглашения разгоряченной молодежи обсудить какую-нибудь животрепещущую тему. Деятели искусства были ребятами упертыми, имеющими свое, подчас радикальное мнение на все события, что происходили тогда в городе. Такие посиделки заканчивались чаше всего громкими спорами, но в следующий раз хозяин снова подсаживался к ним, и все повторялось сначала. Звали его Рене. Через два года после их знакомства он скоропостижно скончался от инсульта, и кафе перешло к его старшему сыну Николя. Тот был парнем консервативным и сдержанным, почти ничего после кончины отца менять не стал, но и к гомонящей толпе художников относился с осторожностью.
Их жизнь казалась совершенно бесшабашной, но в то же время какой-то настоящей. Они были собой, были смелыми и каждый день испытывали этот мир на прочность, чего точно не скажешь о них сейчас. Мила иногда