снова ускорилась. Парочки рассыпались в одну сплошную толпу, двигающуюся совершенно хаотично, путанно, совершенно не пытаясь поймать чёрный ритм. Они находились здесь и сейчас, в едином моменте, а я…
А я девятнадцатилетняя девушка, совершенно не готовая шагнуть во взрослую жизнь и в то же время не имеющую ни малейшего понятия, что делать в этой жизни, подростковой, юной, цветущей. И дело было даже не в одноклассниках, их насмешках, обидах. Мы расходились, начиная строить свои судьбы без влияния друг друга. Мне просто стало вдруг так тесно в этом мире. В этом полном скорби по самой себе моменте.
Разболелась голова, музыка перестала казаться весёлой, ритм куда-то поплыл, остался лишь мерный стук, отдающий в живот.
– …И в итоге он сказал, что не хочет быть с ней!
Я упустила весь монолог, который Олечка затянула, пытаясь затянуть в него единственного оставшегося рядом слушателя. Сейчас же пришлось сидеть с видом стукнутой газетой мухи, пытающейся в полной мере осознать произошедшее.
– Чего?
Наверное, Олечка обиделась, возможно запомнила это на долгие несколько минут, а после унеслась в свои мысли. Всё может быть, но меня это не должно интересовать.
Небольшое сообщение маме, звонок, ещё одно сообщение и вот уже я открываю окно автомобиля, вдыхая относительно чистый, зато прохладный воздух. Мама сидит на водительском сидении с видом королевы в изгнании, которую вдруг оторвали от спокойной жизни и заставили пользоваться непонятными приспособлениями. Она сразу повезла меня домой, не дожидаясь объяснений, почему же дочь, вроде бы идущая на выпускной, а не на казнь, вдруг решила уйти гораздо раньше положенного, даже не встретив рассвет, не попрощавшись в достаточно длительной манере с уже бывшими одноклассниками. Она ничего не узнавала, но было видно, что вопросы гложут её изнутри.
– Да ладно, я просто устала, голова болит, каблуки неудобные. Какие прогулки до рассвета… – хитрая девочка выдумала бы объяснение получше, но я к таким не относилась, хвасталась другими талантами.
Мама большего и не ждала, а я просто возвращалась в родное сердцу место.
Часть вторая
Свои девятнадцать я вспоминала с лёгкой насмешкой. Зашуганная девочка, которую было довольно сложно назвать настоящей девушкой, огромные оленьи глаза на половину лица, одна коса, перекинутая через плечо и ничем не примечательный гардероб, призванный скрыть от любопытных глаз, заторможенная реакция. Чем не объект для насмешек всех желающих?
Хотелось бы помечтать, что всё изменилось. Замарашка стала красавицей, бедная богатой, а неуверенность в себе переросла в прекрасное умение всегда быть на высоте. Вот только со мной жизнь обошлась не по-особенному прекрасно, а также, как и с большинством людей – вырастила. Я повзрослела, набралась опыта, цинизма, нарастила качественную броню, собрала себя заново из крошечных частей и стала женщиной. Полноценной, умной, умеющей сложить два плюс два и вовремя улыбнуться на каверзный вопрос.
Конец ознакомительного