зол, – сказал Бертрам. Лицо его как-то сразу изменилось. У мальчишеских губ пролегли скорбные складки.
Уильям вздохнул.
– Я знаю, но его талант…
– Талант! Святые угодники! – перебил его Бертрам. – Сирил все больше напоминает старую деву. Рано или поздно он заставит нас разговаривать шепотом и ходить на цыпочках.
– Уж тебя он точно тихоней не сделает, – улыбнулся Уильям.
– Есть только одна причина, по которой я готов взять мальчика, – сказал Бертрам. – Может быть, это смягчит Сирила.
– Не представляю, как мне отвечать на письмо, – мрачно сказал старший брат.
– Тут нечего церемониться. Отправь телеграмму: «Приезжай», – и дело с концом.
– Дождемся письма от его поверенного. – Уильям еще раз заглянул в письмо на столе. – Некто мистер Хардинг. Не родственник ли он Неду Хардингу? Мы учились вместе в Гарварде, и вроде бы он родом из Хэмпден-Фоллс. Пока не получу от него письма, ничего предпринимать не стану.
Вскоре пришло письмо от Джеймса Хардинга. Он подробно разъяснил имущественное положение Билли. Сообщил, что, согласно завещанию своей матери, Билли не может самостоятельно распоряжаться своим состоянием до достижения двадцати одного года. Написал, что у Билли нет никого в целом свете, и попросил принять к себе сироту в память старой дружбы, кстати передав привет от Неда Хардинга. Завершалось письмо пожеланием возобновить давнее знакомство и надеждой получить скорый ответ от Уильяма Хеншоу.
Это было хорошее письмо, но очень плохо написанное. Большинство писем Джеймс Хардинг диктовал стенографистке, потому что почерк у него был неразборчивым. Однако на этот раз он предпочел написать своей рукой, и именно поэтому Уильям Хеншоу не понял, что его тезка Билли вовсе не юноша. Поверенный называл Билли по имени, или «сиротой», или «бедным одиноким ребенком». Местоимения «ее» и «она» из-за дурного почерка выглядели как «его» и «он», так что Уильям и не подумал, что ошибается. И поэтому он велел приготовить в доме комнату для мальчика по имени Билли.
Первым делом он телеграфировал Билли одно-единственное слово. «Приезжай».
– Надо же успокоить бедного парня, – объяснил он Бертраму. – Конечно, Хардингу я сообщу подробно о моих делах. Все равно мальчику нужно будет еще собраться.
Уильяма Хеншоу ждал большой сюрприз. Не прошло и суток, как от Билли пришла ответная телеграмма: «Приезжаю завтра. Поезд приходит в пять. Билли».
Уильям Хеншоу не знал, что Билли давно уже упаковала вещи. Она была в отчаянии. Дом казался ей могилой, несмотря на присутствие горничной и услужливого соседа с женой, которые оставались у нее ночевать. Поверенный Хардинг неожиданно заболел, и она не смогла даже рассказать ему, что получила чудесную телеграмму с приглашением. Так что Билли, одинокая, порывистая и привыкшая ни с кем не считаться, решила, что ждать больше нечего.
Билли ничуть не боялась неопределенного будущего. Она была очень романтичной особой. Ей казалось, что вполне достаточно вдеть гвоздику в петлицу, чтобы встретиться с отцовским другом,